Библиотека душ. Нет выхода из Дома странных детей

– Испания, пятнадцатый век, – произнес он, указывая на сверкающие латы в углу. – Я их обновил. Сидят просто идеально.

Наконец, мы вошли в библиотеку – самую красивую из всех, которые я когда-либо видел. Бентам приказал ПТ опустить его на пол, отряхнул с костюма шерсть и пригласил нас пройти. Комната была не меньше трех этажей в высоту, с потолком, исчезающим где-то у нас над головами. Чтобы добраться до нужных книг, существовала целая система лестниц, передвижных стремянок и мостиков.

– Признаюсь, я еще не все прочитал, – произнес Бентам, – но я над этим работаю.

Он провел нас к кушеткам, окружившим жарко растопленный камин, тепло которого наполняло всю комнату. У камина уже ожидали Харон и Ним.

– И эти люди называют меня недостойным доверия типом! – прошипел Харон.

Но он не успел устроить мне разнос, потому что Бентам тут же поручил ему принести нам одеяла. Теперь мы были под защитой хозяина дома, явно испытывавшего к нам симпатию, поэтому нахлобучка от Харона откладывалась на неопределенное время.

Не прошло и минуты, как мы сидели на кушетке, укутанные в пледы. Ним суетился, подавая чай на золоченых подносах, а ПТ свернулся клубочком перед огнем и стремительно погружался в спячку. Я пытался сопротивляться охватывающему меня ощущению уюта и безмятежности и сосредоточиться на нашем деле, изобилующем большими знаками вопроса и, по-видимому, нерешаемыми проблемами. На спасении наших друзей и имбрин. На безнадежной и абсурдной задаче, которую мы сами перед собой поставили. Если бы я позволил себе думать обо всем сразу, меня бы тут же раздавило ощущение безысходности. Поэтому я попросил Нима положить мне в чай три куска сахара и побольше сливок, тремя глотками опорожнил чашку и протянул ее за добавкой.

Харон отошел в угол, где ничто не мешало ему обижаться и откуда ему была отлично слышна наша беседа.

Эмма решила, что можно обойтись без формальностей.

– Итак, – напрямик заявила она. – Теперь мы можем поговорить?

Бентам не обращал на нее внимания. Он сидел напротив нас, но не сводил глаз с меня, и на его губах играла очень странная улыбка.

– Что? – спросил я, отирая с подбородка пролитый чай.

– Это даже пугает, – ответил он. – Как две капли воды.

– Кто как две капли воды?

– Ты и твой дедушка, конечно.

Я поставил чашку.

– Вы его знали?

– Знал. Он был моим другом. Это было очень давно, когда я отчаянно нуждался в друге.

Я покосился на Эмму. Она слегка побледнела и судорожно сжимала в пальцах чашку.

– Он умер несколько месяцев назад, – произнес я.