– Роланд – наш семейный дворецкий. Я знаю его дольше, чем умею ходить, – Сойер тепло ему улыбнулся.
– Привет, – я застенчиво помахала рукой. – А я оставила своего дворецкого дома.
Маска спокойствия Роланда на мгновение треснула – он усмехнулся, и я посмотрела на Сойера, не уверенная, хорошо ли приняли мою шутку. Он улыбался от уха до уха, демонстрируя ямочки на щеках и подбородке.
– У Деми отличное чувство юмора, – сказал Сойер дворецкому, подмигнув.
Роланд кивнул.
– У других ваших спутниц его не наблюдалось. Разнообразие не помешает.
Сойер хмыкнул, но кто-то потянул его за руку прочь от Роланда. Это оказалась его мать, ведущая нас за собой через толпу с улыбкой на лице. Точнее говоря, она вела Сойера, а тот вел меня. Наклонившись, Сойер прошептал:
– Надо мной сейчас правда ехидничал мой собственный дворецкий?
Я рассмеялась.
– Ага. Похоже, у тебя ужасный вкус в женщинах. Исключая меня, разумеется.
Он усмехнулся.
– Разумеется.
Когда мы нашли свободное место, я заметила сцену на корме корабля. Справа от нее кто-то играл на пианино, а в центре стоял гигантский белый торт с голубой каймой по краям. На миссис Хадсон было черное бальное платье в пол. Теперь, когда им хватало места, чтобы встать лицом друг к другу, она крепко обняла сына. Я отпустила его руку, чувствуя себя неловко, а он обнял ее в ответ.
– Добрый вечер, матушка.
Когда она отстранилась, ее взгляд упал на меня, и я приготовилась увидеть недовольство на ее лице или молчаливый упрек в сторону моего наряда, но, к моему удивлению, она вдруг обняла и меня тоже.
– Ох, – застигнутая врасплох, я ответила на объятие, и она крепко сжала меня.
Она отстранилась, сияя.
– Твой отец будет очень рад увидеть вас обоих.