— Как я? — Ключник приподнялся и оперся спиной о стену, дыхание клокотало в тощей груди, но кровь из раны уже не текла — А что со мной не так?
Хранитель не удостоил его ответом.
Стены в треугольном доме были отделаны пористым темным материалом, в который было забито, наверное, миллион гвоздей с висящим на них миллионом ключей. Весь его дом — это гигантская пробковая доска. Ключики, большие и маленькие, вполне современные и вычурные в своей старине, темные и светлые, блестящие и тусклые, медные, стальные, серебристые, золотистые, костяные и даже деревянные. Любые ключи, все, что можно представить и придумать. В противовес этому разнообразию мебели в комнате почти не было: стол, три стула, странная низкая скамейка и тумбочка с телевизором.
— Нравится коллекция? — поинтересовался Зибин, заметив, что я рассматриваю стены и их странные украшения. — Память о всех замках, которые я когда-либо открывал, — в голосе ключника сквозила гордость.
Я не стала отвечать. Я стала спрашивать.
— Ты был куратором Гранина?
— Какая теперь разница? Гранин сдох.
— Отвечать, — скомандовал парень.
— Да. Он был новеньким. Чужак. Таким всегда назначают следящего.
— Каким он был?
— Обычным. — Мужчина подтянул свои длинные ноги. — Хочешь психологический портрет, обратись к психологу. Я к нему в башку не лез.
— Кто похитил его жену и сына?
Зибин откинул голову и засмеялся.
— Не имею ни малейшего представления. Я бы на его месте сказал спасибо, а не сопли распускал.
Я посмотрела на Ефима, и тот кивнул:
— Он не врет.
— С Сергеем в «Итварь» отправились ты и Тём?
— Ага, старик приказал.
— И?
— Что и? Мы их нашли.