— Мертвыми?
— Мертвыми. Слушай, ты и так все знаешь, к чему столько вопросов?
— Заткнись и отвечай, — скомандовал хранитель.
— Ты уж определись, кадет, отвечать или заткнуться.
— От чего они умерли? — продолжала спрашивать я.
— Замерзли. Щенок — астматик, вообще дышать нормально не мог, поди, первым копыта откинул, баба следом.
— Где их похоронили?
— Там же, где и нашли. Человечишка, — в голосе Зибина слышалось презрение, — растекся киселем, завыл, ничего не слышал, ничего не видел. Нам это надоело, скинули мертвяков в ближайшую яму, камнями и ветками закидали, чтобы грибники не наткнулись и шум не подняли.
— Дальше куда пошли?
— Никуда. Домой этого идиота потащили. Знали бы наперед, как все обернется, там бы и прирезали, — мужчина сплюнул, на этот раз крови почти не было, плевок окрасился бледно-розовым.
— Что значит «никуда»? — Я нахмурилась. — Вы не стали выслеживать того, кто завел их в чащу и бросил?
— Некого было выслеживать, — он пожал плечами и дернулся от боли, — они пришли туда вдвоем, вдвоем и умерли, без посторонней помощи, — увидев сомнения на моем лице, ключник добавил, — не веришь мне, спроси у ветра.
— Что дальше?
— Ничего. В засаду никто не попал. Все. Конец истории.
— Но ты продолжал за ним присматривать?
— Это моя работа. Была. Он сидел дома, ни с кем не разговаривал, выходил за продуктами.
— То есть контакт с западниками ты проморгал? — не смогла не поддеть хозяина треугольного дома я.
Зибин отвернулся.
— Что еще ты пропустил?
— Пошла ты!