— Олег Павлович, лесник здешний. За каким лешим вас понесло к проклятому ручью? Потеряшек мне здесь и не хватало.
— К проклятому ручью?
— А, — он махнул рукой, — не обращайте внимания, дети страшилки придумывают, я за ними и повторяю, глупость — она прилипчивая.
Мужчина накинул ремень на плечо, закидывая ружье за спину.
— Нечего вам тут бродить, не ровен час заплутаете, — пробурчал уже более миролюбиво лесник.
Ему на вид было лет шестьдесят, густая, хоть и полностью седая голова, кожа цвета меда, коренастый, узловатые руки, светло-карие выцветшие глаза. Те же черная телогрейка и резиновые сапоги, что были на нем пару часов назад. Он шел за мной с незначительным отставанием, я была не настолько незаметной, как воображала себе. Он или старушка, которую он называл Татьяной, вероятно, видели меня: перед дорогой большое свободное пространство и подходы к лесу как на ладони.
Стоило вспомнить сцену у столовой, как до меня дошло, что именно я видела. И слышала. Таких совпадений не бывает.
— Она назвала вас «Вощажником»? Вы Олег Вощажников?
— Э-э-э, ну да. Я лесник тутошний.
— Вы сами жили в пансионате «Итварь» в 1965 году, вы знали Матвея Гранина! Вы съели его пряник!
Мужчина вздохнул и посмотрел с сомнением.
— Это ж когда было-то.
— Нет, такое не забывается, — я подошла ближе. — Матвей пропал, ушел в лес вместе с матерью и не вернулся.
— Кто вы, дамочка? — Он нахмурился. — Из газеты? Кому-то еще интересна та история? Спустя столько лет? Не смеши.
— Нет, я…
Приезжая сюда, я никак не думала, что встречу живого очевидца. Почему никто не подумал о детях? Мне, к примеру, в шестьдесят пятом было четыре года, Матвею и Олегу по десять.
— Я… Гранины — мои родственники, — нашлась я с ответом, — в семье до сих пор не знают, что с ними случилось, вот я и подумала…
— Вообразила себя сыскарем, да? — Старикан покачал головой. — Ну, а в лес зачем поперлась? Что за молодежь нынче пошла… Нет бы подошла, как человек, так и так, дядя Олег, мол, расскажите. Чайку попили бы в тепле, моя Танюха знаешь какие пирожки печет!
Я не знала, и, честно говоря, мне было все равно. Я смотрела на Олега Павловича большими умоляющими глазами. Он оглянулся, недоумевая, что мы забыли в этом лесу, но, смягчившись, все же сказал:
— Дык, я и не знаю ничего такого. Меня бабушка Валя, царство ей небесное, раньше забрала. Я видел Матвея в последний раз за завтраком, даже не знаю, когда его мать приехала. Помню, удивился, не увидев его перед ужином. И все.