Кровь и песок

Вошли мужчина и женщина, он – в белой кордовской шляпе, она – во всем черном и в мантилье.

Пожав руку служителю, мужчина оставил в ней нечто способное смягчить раздражение человека.

– Вы меня знаете, не правда ли? – спросил пришелец. – Как, вы меня в самом деле не знаете?.. Я зять Гальярдо, а эта сеньора – его супруга.

Кармен оглядывала грязный двор. Издали, сквозь толщу кирпичных стен, доносилась музыка, вместе с мощным дыханием толпы слышались восторженные крики и возгласы удивления. Мимо ложи председателя проходили квадрильи.

– Где он? – с тоской спросила Кармен.

– Где же ему быть, как не на арене, моя милая, – оборвал ее зять. – Он там, где ему повелевает быть долг. Настоящее безумие притащиться сюда! Во всем виноват мой мягкий характер.

Кармен продолжала беспомощно оглядываться по сторонам, словно и впрямь раскаивалась в совершенном поступке. Что предпринять?

Пожатие руки и родственные узы, которые связывали непрошеных гостей со знаменитым матадором, произвели впечатление, – служитель рассыпался в любезностях. Если сеньора желает дождаться конца представления, она может отдохнуть в доме привратника. Но если ее интересует бой быков, он готов проводить гостей на отличные места, хотя они и не запаслись билетами.

Кармен вздрогнула, услышав это предложение. Увидеть бой быков?.. Нет, нет! Превозмогая себя, она с трудом добралась до цирка и теперь, пожалуй, даже раскаивается в этом. Но присутствовать при схватке Хуана с быком выше ее сил. Она никогда не видела мужа на арене. Лучше остаться здесь и ждать, пока хватит сил.

– Ладно! – смирился шорник. – Мы останемся здесь, хотя непонятно, что мы будем тут делать, стоя перед конюшнями.

Со вчерашнего дня муж Энкарнасьон, согласившийся сопровождать невестку, терпеливо переносил стенания и слезы женщины, потерявшей от страха голову.

В субботу в полдень Кармен привела зятя в кабинет Гальярдо и заявила, что едет в Мадрид. Решено: она не может больше оставаться в Севилье. Уже неделя, как она не спит по ночам, рисуя себе ужасные картины. Женским чутьем она угадывает приближение роковой опасности. Ей необходимо быть подле мужа. Кармен не отдавала себе ясного отчета, с какой целью едет в Мадрид и чего добьется этой поездкой, но она страстно желала одного – во что бы то ни стало увидеть Хуана, веря, что одна ее близость парализует опасность, грозящую любимому человеку.

Это был ад, а не жизнь. В газетах она прочла о крупном поражении, которое потерпел Хуан в предыдущее воскресенье на мадридской арене. Зная профессиональное тщеславие мужа, Кармен понимала, что он никогда не примирится с неудачей. Он пойдет на любые безумства, лишь бы вновь завоевать поклонение толпы. Это намерение угадывалось между строк в последнем полученном от него письме.

– Так вот, – сказала она зятю, не допуская возражений, – я сегодня же еду в Мадрид. Хочешь – поедем со мной; не хочешь – я отправлюсь одна. Но главное – ни слова дону Хосе: он помешает моей поездке. О ней знает только мамита.

Шорник согласился. Да и как не согласиться бесплатно поехать в Мадрид, хотя бы и в обществе, не сулившем ничего веселого… По дороге Кармен вслух делилась своими планами: она поговорит с мужем решительно. К чему продолжать выступления? Неужто им не хватает денег?.. Он должен уйти, и немедленно. Иначе она погибнет. Пусть эта коррида будет последней. А еще лучше отказаться от нее. Кармен вовремя поспеет в Мадрид, и у мужа хватит времени отказаться. Сердце подсказывало любящей женщине, что ее присутствие поможет отвратить беду.

Зять возмутился:

– Что за дичь! Только женщины и способны на такое! Вобьют себе в голову чепуху – вынь да положь! Для тебя нет ни власти, ни законов, ни порядка на арене. Ты думаешь, достаточно трусливой жене уцепиться за мужа, чтобы отменить бой быков и показать публике кукиш? Ладно, говори Хуану все что вздумается, но не раньше, чем кончится представление. Иначе нас всех засадят в тюрьму. С властями шутки плохи.

И шорник рисовал самые чудовищные последствия, если Кармен будет настаивать на нелепой мысли увидеться с мужем и помешать его выступлению. Их всех троих заберут. Мысленно он уже видел себя под замком за соучастие в поступке, который по простоте своей он и впрямь считал преступлением.

По прибытии в Мадрид шорнику стоило немалых трудов отговорить Кармен остановиться в той же гостинице, что и Хуан. Ну чего она этим добьется?

– Ты только встревожишь его своим появлением; он отправится в цирк раздосадованный, взволнованный, и если с ним что случится, виновата будешь только ты.