Поклонники во главе с доном Хосе соглашались – они и сами так думали.
Большую часть корриды Гальярдо провел между барьерами. Все его объяснения были хороши для публики, но сам он в глубине души испытывал жестокое сомнение и неведомое ему доныне неверие в свои силы.
Быки казались ему гораздо более крупными, чем обычно, наделенными какой-то «двойной жизнью», – они не хотели умирать. Раньше они падали под его ударами с легкостью, похожей на чудо. Несомненно, ему подсунули самых зловредных быков из всего стада, чтобы осрамить его. Все интриги врагов!
В самых глубоких тайниках его сознания копошилось другое подозрение, но он не хотел к нему прислушиваться, не хотел извлекать его из темных глубин. Рука матадора как будто становилась короче в тот момент, когда вытягивалась вместе со шпагой для удара. Раньше она достигала затылка быка с быстротой молнии, теперь проходила бесконечный путь в опасной непреодолимой пустоте. Ноги тоже стали другими. Казалось, они жили собственной жизнью, независимой от остального тела. Напрасно, напрягая всю волю, он приказывал им стоять неподвижно и твердо. Они не слушались. Казалось, они сами видели опасность и с необычайной ловкостью отскакивали в сторону, едва их касалась струя воздуха, несущаяся перед быком.
Весь стыд поражения, всю ярость, вызванную собственным малодушием, Гальярдо обращал против публики. Чего хотят эти люди? Чтобы ради их развлечения он дал себя убить? Безумная отвага оставила достаточно следов на его теле. Ему незачем показывать свою храбрость. Если он чудом остался в живых, то только благодаря божьему провидению да молитвам матери и своей бедняжки жены. Он видел костлявое лицо смерти ближе, чем кто бы то ни было, и лучше всех знает, чего стоит жизнь.
«Думаете, вам удастся посмеяться надо мной!» – мысленно говорил он, разглядывая толпу.
Теперь он будет убивать быков так же, как большинство его товарищей. Один раз хорошо, другой раз плохо. В конце концов, работа тореро – это ремесло: выбился на первое место – теперь главное остаться в живых, избегая опасности, как удастся. Нечего лезть на рога ради того, чтобы люди чесали языки о твоем бесстрашии.
Когда пришла очередь Гальярдо убить второго быка, он настолько проникся этими размышлениями, что почувствовал прилив спокойного мужества. Ни одна тварь теперь ему не страшна! Он сделает все возможное, чтобы избежать рогов.
Выйдя навстречу зверю, матадор бросил гордый клич, сопровождавший лучшие его выступления: «Все с арены!»
По толпе пробежал радостный шепот: «Гальярдо сказал: «Все с арены!» Сейчас он покажет, на что он способен».
Однако ожидания публики были обмануты. Насиональ по-прежнему шагал за маэстро с плащом через руку. Чутьем старого бандерильеро, привыкшего к тщеславным выходкам матадоров, он уловил театральную фальшь гордого приказа.
Гальярдо, остановившись на изрядном расстоянии от быка, развернул мулету и начал размахивать ею с некоторой опаской и не приближаясь к быку ни на шаг; плащ Себастьяна все время развевался рядом.
Застыв на мгновение перед мулетой, бык дернул головой, словно собираясь броситься, но остался на месте. Матадор, обманувшись его движением, проявил излишнее проворство и сделал несколько шагов, вернее прыжков, назад, удирая от быка, который и не нападал на него.
Этим ненужным отступлением Гальярдо поставил себя в смешное положение, – в публике послышались хохот и возгласы удивления. Раздалось несколько свистков.
– Беги, а то забодает! – иронически выкрикнул кто-то из зрителей.
– Баба! – женским голосом пропищал другой.
Гальярдо вспыхнул от гнева. Это ему! И где же, на арене Севильи!.. Он почувствовал сердцебиение, приносившее ему удачу в былые дни, и безрассудное желание слепо ринуться на быка, – а там будь что будет. Но тело не слушалось его. Руки, казалось, получили способность размышлять; ноги видели опасность и, взбунтовавшись, насмехались над требованиями воли.
Наконец зрители, возмущенные оскорбительными выкриками, пришли на помощь матадору и потребовали молчания. Как можно так обращаться с человеком, который едва оправился после тяжелой раны! Это недостойно севильского цирка. Ведите же себя прилично!
Гальярдо воспользовался сочувствием публики, чтобы выйти из затруднения. Он обошел быка и нанес ему предательский боковой удар. Зверь рухнул, как убойная скотина, из горла у него хлынула кровь. Некоторые зрители захлопали, сами не зная чему, другие свистели, большинство хранило молчание.
– На него выпустили каких-то трусливых псов! – кричал со своего места доверенный, хотя знал, что все быки были из стада маркиза. – Это не быки!.. Вот посмотрим, что будет в другой раз, когда дадут настоящих, благородных бойцов!
ebooksa