Я делаю движение ей навстречу, но вдруг замираю.
— Не хочу.
— Однажды все равно увидишь, — говорит Морин легко и печально. — Ты представляешь, чем занимается твоя семья?
— Ну, в основном они бездельничают и пьют. Во мне же четыре с половиной литра чистой ирландской крови.
— Хорошее чувство юмора для трупа.
Звучит вовсе не как угроза, бабуля просто констатирует факт.
Она говорит:
— Передай, пожалуйста, папе весточку от тетушки Морин.
— Какую? — спрашиваю я, я смотрю ей в глаза, и в этот момент они синие и совершенно пустые.
— Последний же враг истребится — смерть.
Глава 3
Утром я и дядя Мильтон сидим на кухне одни. Мэнди и Итэн на работе, как функционирующие члены нашего маленького общества, а мы представляем собой семейный атавизм, лишенный смысла и наполнения, по крайней мере финансового.
Не то чтобы наша семья излишне нуждалась в финансах, но, как говорит отец, она нуждается в работе, как источнике радости и страсти.
Источником своей радости и страсти Мильтон сейчас похмеляется. А где мои радость и страсть, я даже думать боюсь. Я говорю, размешивая сахар в кофе:
— Ты не рано начинаешь, дядя?
На что Мильтон отвечает, обнажив белые, красивые зубы.
— Я еще не закончил просто.
Я люблю дядю Мильтона. Даже пьяного. В первую очередь это, конечно, показывает меня как человека терпеливого и способного за любовь пострадать.
Дядя Мильтон облокачивается на стол, потом почти укладывается на него, подтягивает к себе солонку и перечницу. Он говорит за солонку:
— Сдавайся, песчаный ниггер!