— Стоит.
Тут Итэн говорит робко:
— Ты вообще-то можешь садиться. Разговор, вроде бы, будет долгий.
— Хватит с меня, пожалуй, на сегодня долгих разговоров.
— Садись, — говорит Мэнди, и одновременно с этим, папа указывает на стул перед ним. Я некоторое время остаюсь топтаться в дверях, разрываясь между порочной практикой любопытства и недостойной теорией трусости. Все это время папа так увлечен чаем, что я думаю — он про меня забыл.
Когда я все-таки сажусь за стол, он говорит, как ни в чем ни бывало:
— Ты знаком со своим троюродным братом Домиником?
— Немножко. Но в последнее время, у меня возникает вопрос, знаком ли я с вами.
Я смотрю на Мэнди, и та незаметно мне подмигивает. Папа только вздыхает:
— Для начала познакомься с братом и другими нашими чудесными родственниками получше. Мильтон!
Дядя Мильтон протягивает мне пухлую папку, почти такую же как у Ивви, только мой папа, оказывается, куда осведомленнее полиции. Я достаю документы, посвященные Доминику Миллигану и первое, что я вижу — у нас один и тот же день рожденья. Не только тот же день, но и тот же год. Судя по бумагам отца, Доминик никогда не ходил в школу, никогда нигде не был зарегистрирован. Последний, а по совместительству и первый, его официальный документ — свидетельство о рождении. Осведомитель докладывает отцу о жизни Доминика начиная с того дня, когда моему новоприобретенному брату стукнуло пятнадцать лет. Жил в Аббатстве Куинн, воспитывался по специальной программе Opus Dei к тому времени уже около пяти лет, не допускался ни к кому, кроме бабушки и матери.
— Что такое эта специальная программа? — спрашиваю я.
— Из него растили убийцу, — отвечает Мильтон.
— Opus Dei — Дело Господне.
— Ага, спасибо, Итэн, бесценно, — фыркает Мильтон, а потом говорит. — Мелкому, в общем, с детства вдалбливали в голову, как лучше всего убивать людей, такие дела.
— В церкви? Серьезно?
— Читай дальше.
В двадцать лет мистер Миллиган забран из Аббатства Куинн по личной просьбе Римского Конклава. Я перебираю листы, чтобы узнать, что случилось дальше. И дальше меня ждет потрясающая смесь из копий его поддельных документов и свидетельств о смерти его жертв. Гражданин Испании, Италии, Франции, Колумбии, Мексики, Румынии, Великобритании, Сербии, Греции, Венесуэлы. Мертв, мертва, мертв, мертв, мертва, мертв, мертва, мертва, мертва, мертв. Мертвы.
— Значит, он киллер со стажем, — говорю я медленно. — И космополит.
— Причем, с большим, — кивает Мэнди. — Читай про его мамку.
ebooksa