– У меня когда-то был учитель фотографии, так он говорил: если хочешь уловить правду о катастрофе, отвернись от нее и фотографируй эмоции в глазах и на лицах смотрящих. В этом суть.
Бетси кивнула, водя пальцами по искаженным дикой радостью лицам злодеев и зевак. И особенно графини Батори.
– Фрейд бы сказал, что это «оно» – звериное внутри нас – пробивает барьеры эго и особенно суперэго.
– Не знаю, слышал ли я раньше, чтобы ты цитировала Фрейда.
– В данном случае он попал в самую точку.
Оба продолжали рассматривать черно-белое фото.
– От такого зрелища всякий уравновешенный человек содрогнется в отчаянии. Но… – Бетси в нерешительности замолчала.
– Но что?
– Если такое увидит психически больная личность – какой-нибудь садист или убийца, – то действительно ощутит воодушевление.
– Бетси! Подумать только…
– Нет, я серьезно. Эта картина написана для темных, извращенных душ, для тех, кто захочет повторить такое истязание.
– Нет, Бетси, нет. Это предостережение. Посмотри, изображение перечеркнуто. Кто-то бросает вызов Батори.
Джон обнял Бетси и прижал к себе. Завороженная картиной, она припала к мягкой шерсти его свитера.
Дейзи склонилась над своим айфоном, и черные волосы упали ей на лицо. Откинувшись, она раздраженно встряхнула головой. За последний час она не получила от Морган никаких новостей. Девочка прокрутила десятки сообщений в своем почтовом ящике.
«Морган всегда вела себя непредсказуемо, – подумала она и укусила себя за руку. – Непредсказуемо? Чему тогда удивляться?»
Беззвучно шевеля губами, Дейзи вновь прокрутила в голове их разговор. Она ждала его слишком долго.
Почему-то именно сейчас, когда все было на грани безумия, все вышло из-под контроля, в этот самый момент она смогла. В тот момент, когда это должно было случиться. Нужно просто высказать, и все будет кончено.