Женщина в истерике. Ей необходима помощь. Она нуждается в утешении… Двояко звучит. Оставалось надеяться, что этот термин Наталке в голову не придет.
— Солнышко, плесни, пожалуйста, коньяк.
Я не собирался выпускать инициативу и, похоже, поступил правильно. Наталка машинально потянулась к бутылке, плеснула в один из стаканов и сама подала его плачущей женщине. Теперь она взяла на себя роль утешительницы, соответственно, моя вина, если она считала меня в чем-то виноватым, отодвинулась на задний план. Женщинам нравится быть заботливыми или казаться такими.
— Это она из-за Кеши расстроилась, — объяснил не нуждающееся в объяснении, приблизился к столику и наполнил коньяком еще два стакана.
Наталка подвела Тому к креслу и та послушно в него села. Глотнула коньяк и немного успокоилась.
— Кеша был таким хорошим, вы даже представить не можете, каким он был хорошим… — ее голос дрожал, но чувствовалось, что это уже не истерика.
Присутствие Наталки сыграло свою роль. Тома могла быть слабой наедине со мной, но рядом с другой женщиной она не могла себе позволить даже казаться такой.
Наталка увела зарюмсаную Тому в ванную. Я глотнул свою порцию коньяка, не почувствовал вкуса и налил еще.
Мысли прыгали сумасшедшими скакунами. Единственный вывод, к которому удалось прийти, так это осознать, что я до сих пор совершенно ничего не понимаю. Ни, зачем Влад пригласил меня сюда, ни, что творится в этом доме. О странном поведении Наталки я, вообще, пытался не вспоминать, ибо, невзирая на внушаемый себе пофигизм, мысли о девушке отдавались в душе глухой болью. И никакие антидепрессанты типа Томы и эротичного призрака не спасали.
Девчонки вернулись. Тома выглядела лучше, но обе они были грустными и какими-то потерянными…
— Славик, что делать?
Наталка смотрела на меня с надеждой, как будто я был способен предложить нечто такое, что сразу разрешило бы все проблемы.
— Нужно выручать Влада.
— Как?
Вопрос завис в воздухе.
— В чем его обвиняют, — спросил, надеясь, что Наталке известно больше, чем мне.
— Точно не знаю, но вполне могут пришить убийство.
— Разве Иннокентия убили? Может, он сам откинул концы? Сердечный приступ, инсульт, мало ли чего?
— Сердечный приступ с пулей в голове?
Я поперхнулся и закашлялся. Коньяк из бокала плеснул на штаны. Так вот, почему участковый интересовался пистолетом. Я считал, что это месть за прошлый инцидент, а, оказывается, любопытство лейтенанта было совсем не праздным.
ebooksa