— У тебя, шалава летучая, промежду ног зажат взрыватель от гранаты. А колечко-то предохранительное вот оно, у меня.
Он злорадно показал ей алюминиевое кольцо с чекой и ребристую рубашку осколочной гранаты Ф-1.
— И сама гранатка у меня найдется.
Взрывателя от гранаты медсестра Алла никогда в жизни не видела, но страшный черный предмет на ладони у жуткого крестоносца, похолодев, узнала — в кино и по телевизору видела. Уяснила: мужики в белых балахонах не шутят, это — не маскарад.
— Ворохнешься — и вместо двух малых дыр промеж ног будет у тебя в жесть одна большая. Стой спокойно, летунья-пердунья, бзди помаленьку и слушай сюда.
— Тебя, бычара, сие тоже касаемо, — первый крестоносец в белом балахоне слегка пнул черным сапогом Антона. — Бей ногами лежачего, кабы уразумел, почем фунт лиха и кило говна.
— Вас, погань летучую, наши братья из «Смерка» не раз предупреждали не бесчинствовать в первомайскую ночь. Крестные костры возжигали, — приступил к увещеванию второй.
— Знамение свыше вам, нечисти, было днями явлено. От креста животворящего столп огненный. И мы тут как тут, слуги Божьи, приходим наставлять и наказывать неразумных.
Тебе, летунья перетраханная, вечный просачный страх в наказание. Отселе, коль тебе вздумается на метлу срамным женским местом сесть, всегда помни, что она — запал от гранаты. Враз порвет тебе всю п… стопудово, девка… блудлива.
Тебя, бычара, краткой мукой и долгим помутнением в мозгах караем. Как полетишь на бамбуковом шесте, так и поплывешь. В жесть загремишь с высоты в бессознательном виде.
За причиндалы твои мужицкие не боись. Просто брат Прокопий тебе паховую грыжу по-свойски вправил для пущего вразумления.
Хороший хирург тебе естество-мужество внове из брюха наружу выпустит. Может, оно тебе на что-нибудь сгодится, мягонькое, не только малую нужду справить. Нет, так полечишь срам свой бессильный у твоей хозяйки-докторши Марго. У «Смерка» к ней другой счет, вас, поганцы, некасаемый.
Когда мы уйдем, ты уж, бычара, изловчись как-нибудь чеку с колечком во взрыватель у нее вон промеж волосни обоссаной вставить.
Ишь какую лужу напустила, мочалка чернявая! Портки намочила, халда… Меньше пить надо…
Не шевелись, ссыкуха! Не то подорвешь себе все женское здоровье.
Слушай сюда, бывшие левитаторы! Кипеж на люди, тревогу поднимать не советуем. Сделаете, как ваша мадама Марго скажет.
Больше ни Алла, ни Антон ни словечка не услыхали. Белый балахон с гранатой ушел в медицинский кабинет. Второй вынул из сапога армейский штык-нож, сел на диван и принялся молчаливо, зловеще вырезать прямо по журнальному столику почти славянским уставом: «Смерк? есть смерть колдунам?».
Спустя час оба зловещих типа в белых остроконечных колпаках, в балахонах до пола с нашитыми черными крестами ушли без слов. На прощание самый разговорчивый из них молча бросил Антону кольцо с предохранительной чекой от взрывателя гранаты Ф-1.
Преодолевая тупую тянущую боль внизу живота, освободился Антон довольно быстро — раскромсал о раскладной нож, хранившийся в столе, пластырь на запястьях. Потом он, конечно, вставил, с трудом преодолев брезгливость, чеку на место, еле выдернув намертво зажатый взрыватель.
Едва ощутив и осознав отсутствие постороннего предмета промеж остолбеневших бедер, медсестра Алла Гузаинова в ту же секунду повалилась на пол. В собственной луже мочи она забилась в неудержимой истерике, захлебываясь в рыданиях.
ebooksa