— Господь наш всепрощающ и всемилостив, брат Микеле…
Даму-неофита Франческу вы также вывели из пределов досягаемости орденской инквизиции?
— Каюсь, отец Филиппо. И это есть моя непростительная вина.
— Брат Патричио, подтвердите свидетельство брата Микеле.
— Подтверждаю, брат Филиппо…
В последний четверг перед Прощеным воскресеньем и Великим постом по юлианскому календарю Филипп Ирнеев зазвал на блины ближайших друзей, многозначительно и аппетитно пообещав:
— Блинами званая вечеря не исчерпывается, дамы и господа в скором времени трапезничающие.
С отъездом Насти и Марии библейское общество не очень потеряло в численном составе, поскольку в число его членов торжественно и единогласно принята Вероника Триконич. Ибо каждому известно апокрифическое предание о том, как простая женщина Вероника оттерла пот Иисусу Христу, взбиравшемуся на Голгофу, и на ее белом льняном платке остался навеки запечатленным лик Сына человеческого.
Павел Семенович Булавин добавил подробностей, как и где верующие чтут Веронику, не внесенную в официальные церковные святцы католиков и православных. Этакое упущение библейская компания молодых апостолов и евангелистов тотчас исправила и зачислила Нику в жены праведные и милосердные.
Авторитетнее всех за Нику Триконич ходатайствовали и предстательствовали Катя и Петр. Для них она тоже быстро стала своей в доску разбитной девчонкой, кому не отмеришь возраста, допустим, больше 20 лет.
Простенькие золотые сережки с аметистами, тоненькое платиновое колечко, коротенькая юбчонка над итальянскими колготками… Надутые и расфуфыренные миллионерши такое не носят, — дружно решило хорошее общество.
А что за ней служебный лимузин с шофером приезжает, это у нее работа такая. Как ни крути, Ника — доктор милостью Божьей, если Катьку от рака груди вылечила…
Компанией ближних друзей Филипп искренне наслаждался. Он с удовольствием наблюдал за ними без форсированного восприятия действительности и заднеприводных мыслей о дьявольском естестве людском. Зловредительной магии и злоумышленного колдовства среди ближних своих он и ранее не находил. Между тем к мелким их грешкам он всегда относился снисходительно.
«Уж такие они есть… от природы идет…
Вон меньше года назад у Маньки Казимирской и Софочки Жинович была большая женская любовь. А где-то в мае покойный Марк Недбайный подцепил Джованни Сквирелли, препода русского языка из Флоренции. Теперь, поди же ты, бисексуалы Софочка и Джованни интернационально организовали образцовую гетеросексульную пару. Tempora et mores mutantur!»
— Надо же сколь меняются времена и нравы! — автоматически вслух перевел на русский эту латынь Филипп. Прозвучало вполне к месту, потому что Павел Семенович для вящего аппетита разглагольствовал за столом, чем кормились в давнюю старину — двести и триста лет тому назад.
— …Для примера, друзья мои, возьмем дрожжевые блины — питательный языческий символ солнца Ярилы. Положено их было съедать на масленой в один присест по локоть. То бишь стопу блинов на тарелке высотой от локтя, поставленного на стол, до кулака.
Съешь меньше, выходит, хозяевам мало уважения оказал…
— Многоуважаемый апостол Филипп, ты на меня не обижаешься? — немедля ввернула саркастическая Софочка. — Сам же говорил: не все скоту масленица, придет и Великий пост.
— Говорил и от собственных слов не отказываюсь. Постом и молитвой женщина фигуру бережет, — парировал Филипп, благодушно глядя, как Софочка скармливает Джованни блины со всякой-разной вкусной начинкой.
ebooksa