Подрулила к противоположной обочине, остановила тачку. Мужика вытолкала в кювет. Стащила с него штаны и кальсоны, оделась. Холодно все-таки, зима на дворе, а в его сраном «жопеле» печка плохо работает, сам сказал…
Вспомнила о жертве богине Кали, откусила член у еще тепленького. Досуха отжала кровь на снег, почистила, повесила вместо игрушки у ветрового стекла.
«Опель» Любочка Федосевич покинула в темном месте неподалеку от станции метро «Восточная». Не позабыла стереть отпечатки своих пальцев с рулевого колеса и дверных ручек. Вытерла кровь в уголке рта.
Позвонила блатному лопуху Вованчику, приказала забрать ее. Приехал как миленький. Каждому мальчику хочется тантрического секса.
Вованчика она принесла в дар богине Кали через неделю на рассвете. На сей раз, соблюдая должным образом обряд жертвоприношения мужского естества, находящегося на верху небесного блаженства.
То, чего осталось, разрубила кухонным топориком на части, сложила в полиэтиленовый мешок и бросила на балконе. Мороженое мясо не пропадет. Холодильника-то у козла Вована не было.
Питаться жареной человечиной и вареными макаронами скоро надоело. Как только вообразила себя волчицей, всякие страхи прошли.
Вышла ввечеру на улицу. Какой-то крутой мэн в «мерс» садится. Распахнула кожушок на голом теле, а он перед ней — дверцу своей тачки. Когда он кайф поймал и отрубился в экстазе, волчица богини Шакти выгрызла ему все его мужское начало.
Инквизиторов Любочка теперь нисколечко не пугается, оказавшись под защитой всемогущей богини Шакти. В любое время она может заново превратиться в сильную и неуязвимую волчицу.
В воскресенье ночью Любочка вернулась домой, а утречком, — «бояться-то нечего», — пошла в школу. Больничную справку о какой-то женской болезни ей сделал лопух Вованчик.
Приступ леденящего душу страха охватил Любочку на закате дня, в сумерках. Только она встала, чтобы включить свет. Говорят: телевизор смотреть в темноте вредно.
От необъяснимого ужаса у нее потемнело в глазах. Жидко потекло по ногам и по колготкам.
Телевизор весь по себе выключился. И потусторонний бесплотный голос, ни мужской, ни женский прозвучал прямо у нее в голове, отдаваясь где-то под теменем:
— Прими с покорностью искупление, о Евина дщерь, в кровавом блуде погрязшая.
В ту же секунду чьи-то невидимые руки больно швырнули ее к стене. Сразу она и не взяла в толк, почему у нее волосы, кожа на голове, кости черепа, обои, бетонная стенка становятся единым целым в окаменевшей неподвижности.
«Инквизиторы! «Псы Господни», — промелькнула еще мысль. Страх тут же ушел. Осталось желание выжить любой ценой.
Ведьма дернулась грудью, животом, бедрами, пытаясь освободиться, замолотила руками, спиной, ногами по капитальной стене, закричала…
Ей казалось, она целую вечность истекает в пространство страшным рвотным криком, раздирающим внутренности, разрывающим легкие и горло. Но ее панический звериный вой был слышен лишь ей самой.
Когда у нее не стало сил истошно орать, вопить, биться о стену, все тот же замогильный голос заново повторил:
— Прими с покорностью искупление, отроковица блудлива.
ebooksa