Между тем уже Насте пришлось прикрывать огнем скрючившуюся в пароксизме фантомной боли напарницу. Даме-неофиту Марии тем же методом и в то же место исключительно и отличительно досталось за неправомерное и оплошное применение теургии.
«Ага! Вот и Маньке этак ретрибутивно в момент перепало в девичью игрушку… Очень, видимо, больно. С любовью к ближним своим от мистера Патрика…»
Во второе воскресное посещение Филадельфии мистер Фил Ирнив нашел супругу Нэнси вполне благополучной, оставив ее поздним вечером в добром супружеском здравии, в блаженстве и в женском счастье.
— …Иезавель — дщерь Евина.
— Ты не представляешь Фил, как же тебя люблю! Ты — мой единственный и любимый на всю мою жизнь…
В понедельник пополудни в орденской резиденции прецептор Павел церемонно представил рыцарю Филиппу даму-неофита Анфису:
— Филипп Олегович, честь имею познакомить вас с Анфисой Сергеевной Столешниковой, нашей гостьей из Санкт-Петербурга, юной барышней чудесной и удивительной.
Анфиса Сергеевна, разрешите отрекомендовать вам достойнейшего Филиппа Олеговича Ирнеева, нашего даровитого соратника и талантливого коллегу.
Милостивая государыня Анфис Сергевна, милостивый государь Фил Алегыч, извольте во всей полноте и глубине разумных душ ваших любить и жаловать друг друга.
— Счастлива увидеть вас воочию, Филипп Олегович.
— С приездом, Анфиса Сергеевна. Надеюсь, вам у нас понравится.
— Анфис Сергевна, позвольте проводить вас в ореховую гостиную. Там нам будет несравненно уютнее общаться у мраморного камина, нежели посередь серых бетонных стен сего орденского цейхгауза. Вашу руку, барышня неофит.
Барышня Анфиса приглянулась Филиппу. Стройную фигуру высокой брюнетки с небольшой грудью в сдержанном черном костюме бизнес-леди, в юбке, скрывающей колени, он оценил по достоинству.
Она отчасти походит на него самого, исключая цвет глаз в изумрудную желтизну, значительно темнее топазового. Высокие мягкие скулы, слегка вздернутый носик, чувственные прекрасно очерченные губы, матовая бархатистая кожа.
«Минимум косметики и максимум закрытости. Девочка страшно нервничает, но подать себя умеет.
Надо стажерку успокоить и ободрить. Гоняли вороную лошадку и в хвост и в гриву. Вот и укатали по крутым орденским горкам. Именно то, что нам подходит…
Ах, Пал Семеныч, Пал Семеныч, селадон и бонвиван…»
Рыцарь Филипп шагнул в лифт за коллегами и отрешился от ясновидения, к которому он нечасто прибегал, отдавая предпочтение ипостаси и подноготной проницательности дарования инквизитора. А в арматорской гостиной он непринужденно порасспросил Анфису о питерских делах, полюбопытствовал касательно ее мнения о частичном возвращении столичного статуса Северной Пальмире. Налил сладкого кипрского муската, поднес огонек зажигалки к сигарете.
В целом, чуточку обласкал и ободрил девушку-стажера, кого заранее напугали встречей с безукоризненным рыцарем-зелотом, без пяти минут адептом, одним из самых беспощадных и неумолимых особых инквизиторов-миссионеров Восточно-Европейской конгрегации и Киевского духовного экзархата.
Прецептор Павел дипломатично ушел в тень. Он с тщанием обрезал кончик сигары, долго, усердно и сосредоточенно ее раскуривал, предоставив рыцарю Филиппу самостоятельно распорядиться непростой ситуацией. Потом и вовсе малодушно улизнул — сбежал, сославшись на срочную конференцию клеротов в орденском онлайне.
ebooksa