Копье. Гробница

— Не стоит издеваться над нами, мистер Стедмен! — Рука Ганта потянулась к кинжалу, лежащему перед ним. — Ваша смерть будет ужасной, я обещаю вам это, но она может оказаться и еще более мучительной. Все убранство этой комнаты и ее дух, которые окружают вас, являются почти точным воспроизведением того замка, который рейхсфюрер построил в Вестфалии. Эта святыня была посвящена тевтонским рыцарям. И лишь двенадцать человек, наиболее приближенных к нему офицеров СС, были удостоены чести посещать это место. Там они обсуждали свои планы, вспоминали историю и своих нордических предков. У каждого была своя комната, которая была посвящена одному из великих рыцарей или императоров. В частности, Адольф Гитлер должен был размещаться в комнате, посвященной Фридриху Барбароссе, а комната рейхсфюрера была посвящена Генриху Первому. Но Гитлер отказался посетить Вевельсбург! Он отвернулся от тех сил, которые обеспечивали его успех. Он даже запретил Гиммлеру перенести Копье в такое, наиболее подходящее, словно созданное для него место! Это было начало падения фюрера, что теперь для вас должно уже стать очевидным. Потому что в конце концов он потерял Священное Копье, которое вырвал у него Генрих Гиммлер! — Гант повернулся на стуле и указал рукой на возвышение, напоминающее алтарь. — И с тех самых пор им обладаем мы!

Стедмен смог разглядеть кожаный футляр, находящийся на алтаре, и догадался, что это был за предмет. Так вот где теперь находится Хайлидж Ланс!

Бизнесмен вновь повернулся к Стедмену, но его глаза были устремлены к верхней галереи.

— Входи, Кристина, присоединяйся к нам. Ты потерпела поражение, но так было и с настоящей Кандрой, если быть точным и следовать легенде. Сейчас это уже не имеет большого значения, поскольку финальная победа будет принадлежать нам.

Стедмен услышал шаги на каменных ступенях сзади себя, и двуполое существо, соединяющее в себе мужчину и женщину, предстало перед его глазами. Ее лицо опухло в том месте, где он нанес удар, а красота ее теперь казалась непристойной грязной. Она стремительно обошла стол и села на стул рядом с доктором Шеером. Тот не обратил на нее никакого внимания, полностью поглощенный созерцанием Стедмена.

Из тени возникла фигура Бренигана, глаза которого наполняла лишь одна ненависть. Он бросился прямо к Стедмену, вытаскивая на ходу оружие.

— Майор!

Брениган застыл, услышав резкую команду Ганта.

— Держитесь подальше от него, майор Брениган, и заберите с собой своих солдат. Они нам здесь не нужны.

— Вы говорите о Стедмене? Ведь вы же знаете, как он опасен. — В голосе майора слышалось возмущение.

— Я уверен, что Григс и Бут вполне могут позаботиться о мистере Стедмене, если в этом будет необходимость… А теперь отправляйтесь на площадку и ждите вертолет. Наш гость должен быть с минуты на минуту, и я хочу, чтобы вы проводили его прямо сюда.

Брениган повернулся и, скомандовав солдатам, вместе с ними покинул зал. Только эхо от их тяжелых шагов по каменным ступеням еще некоторое время стояло в воздухе.

— Вы должны извинить его, мистер Стедмен, — заговорил Гант, вновь поворачиваясь к детективу. — Он очень переживает за Кристину. Вам не кажется, что это несколько патетично — огорчаться при подобном заблуждении?

Голова гермафродита резко поднялась вверх, и она бросила на Стедмена взгляд, переполненный злобой.

— К сожалению, — как можно мягче продолжил бизнесмен, — она крайне необходима для нашего дела. Она очень хорошо помогает доктору Шееру, здоровье которого не в лучшей форме, и, я боюсь, что он не задержится долго на этом свете. Или, как мне кажется, он предпочитает тот?

— Ты полагаешь, мы собрались здесь на торжественный прием, Эдвард? — Это заговорил сэр Джеймс Оукс, промышленник, которого Стедмен видел еще днем. — Время идет, Эдвард, и ракета должна быть скоро запущена.

Со всех сторон зазвучали аналогичные протесты, и Гант поднял руку, мрачно улыбнувшись.

— Да, сейчас мы все находимся в ожидании, и в этой комнате все в состоянии большого волнения, — обратился он к детективу, будто пытаясь объяснить ему свою позицию. — Однако мы не должны мешать работе доктора Шеера! Наши люди… Кстати, что вы о них сказали в последний раз?

— Они такие же сумасшедшие, как и вы Гант, — беспристрастно произнес Стедмен.

— Да. Именно так. А вы здесь в эту ночь единственный нормальный человек. — Издевательские искры вновь появились в глазах бизнесмена. — Я был бы удивлен, если бы вам удалось умереть, оставаясь в своем уме.