Копье. Гробница

— Он всегда находился именно в этом месте. Его очень восхищала легенда о рыцарях короля Артура. Он считал, что они в значительной мере основаны на легендах, связанных с Тевтонским Орденом, и именно с этой частью Англии. Он был безумно рад, когда я построил для него Вевельсбург.

«Туле Гезельшафт» очень сильная организация, мистер Стедмен. В нее вложены огромные деньги, в том числе и деньги, оставшиеся после моей последней жены. Мы, конечно же, откопали, документы, зарытые фон Кюнером на поле, где смерть настигла Мюллера, и они помогли нам отыскать… — он улыбнулся и оглядел присутствующих за столом, — …так много нужных нам добрых друзей.

Стедмен начал уже понимать, какую важную роль играл шантаж, чтобы принудить к деятельности «этих добрых друзей и единомышленников».

— Рейхсфюрер, несмотря на болезнь, был очень счастлив в последние дни, — как можно мягче проговорил Гант. — В это время он верил в нашу победу.

— Он умер прямо здесь? — Стедмен задал этот вопрос чисто по инерции, скорее ожидая отрицательного ответа.

— Да, мистер Стедмен. И в полном сознании. Ему было шестьдесят семь лет, когда рак наконец забрал его жизнь. Но даже когда перестало жить его тело, остался жить его дух. Почти через год после смерти он послал нам материальный знак. — При этих словах Гант повернулся к доктору Шееру, сидящему рядом с ним. — Доктор Шеер был спиритологом в Австрии. Рейхсфюрер выбрал его в качестве своего посредника.

В этот момент в зале послышались шаги, в темноте одной из стен открылась боковая дверь, в которой появилась широкоплечая фигура человека, сопровождаемого майором Брениганом.

— Добрый вечер, джентльмены. — Голос без сомнения принадлежал американцу, и когда человек вышел на свет, чтобы занять свое место за столом по другую сторону от доктора Шеера, Стедмен издал глубокий внутренний стон, узнав его.

— Это тот самый человек? — Вновь прибывший неприязненно посмотрел в сторону детектива.

— Да, генерал, это наш Парсифаль, — стараясь говорить как можно спокойнее, ответил Гант. — Мистер Стедмен, я надеюсь вы уже поняли, что перед вами генерал-майор Катбуш, заместитель командующего американской армии.

На самом деле они не были сумасшедшими, как теперь понимал Стедмен. Они имели в руках реальную силу и средства влияния на национальное общественное сознание. За многие годы с помощью шантажа, денег и грубого насилия они создавали силу, способную вести общественное мнение, лавируя между двумя крайностями, к нужной им цели. Глядя на собравшихся в зале, он недоумевал над тем, что могло побудить этих людей участвовать в подобном безумии? Неужели только культ, возрожденный мертвым уже Гиммлером, и низменная потребность питаться падалью двигали ими? Неожиданно его охватил ужас.

— Хорошо, Эдвард, можешь считать, что я согласен с таким ходом дела, но только потому, что так хочет он. — Грузная фигура американца, лишенная на этот раз всех обычных характерных черт, производила странное впечатление на Стедмена, который привык видеть фотографии и хронику о нем, где тот был всегда в полной военной форме. — Но мне не очень нравится такой подход. Это слишком… — он подыскивал подходящее слово, — …театрально.

— Я понимаю ваши чувства, генерал, но было бы неблагоразумно не использовать сейчас его просьбу, — сказал Гант.

— Возможно, — с неприкрытой грубостью сказал генерал, — но мне все равно это не нравится. Брениган! — Английский майор слегка вздрогнул. — Разве вам не следует сейчас быть около пусковой установки?

— Мы все только ожидали вашего прибытия, сэр, и теперь я немедленно возвращаюсь туда. — Брениган чуть ли не строевым шагом вышел из комнаты, стараясь держать как можно прямее свою спину.

— Идиот, — пробормотал Катбуш, уже ни к кому не обращаясь и с раздражением глядя на закрывающуюся дверь. — Ну, хорошо, давайте продолжим.

Гант встал и, выйдя из-за стола, направился к алтарю, когда его остановил громкий возглас Стедмена.

— Ради Бога, генерал! Ведь вы ветеран Второй мировой войны и воевали именно против таких людей, как он! — Детектив указал пальцем на Ганта, а двое агентов Поупа на всякий случай мгновенно схватили его за плечи, чтобы не дать ему подняться.

Генерал взглянул на него через стол сузившимися от гнева глазами.

— А вам… лучше бы закрыть… свой рот… мистер. Да, я действительно, воевал против других, подобных ему людей. Но это была моя ошибка. Я прошел с генералом Паттоном через всю войну и видел, как грубо и бесцеремонно с ним обходились так называемые свободомыслящие лидеры нашей страны. Во время долгих дней войны мы часто беседовали с ним, и я очень хорошо изучил этого мужественного человека. Он уже тогда видел русскую угрозу и хотел продолжить марш через Берлин до стен Москвы! И именно он пересказал мне легенду о Копье, потому что при всем том, что он был абсолютным прагматиком, он, тем не менее, глубоко верил в подобные вещи.