Город акул

– Как жаль, что мы по разные стороны баррикад, Изабель, – после долгого молчания сказал Орион. – Мы бы столько могли сделать для этого мира.

Мама фыркнула.

– Ты всё делаешь только для себя.

– Наоборот. Я бы прекратил войны, столетиями терзающие наши Царства, – ответил он. – Пустяковые конфликты, убивающие людей тысячами. Как по мне, это лучшая добродетель.

– Да, нынешняя система не идеальна, но тирания и репрессии пойдут на пользу только власти, – сказала она. – Ты не добьёшься мира, обратив всех против себя.

– Они не обратятся против меня без причины.

– Причиной станет само твоё существование – твоё могущество, силы, которые не должны попасть в руки ни единому анимоксу, – ответила мама. – Ты можешь угрожать сколько хочешь, но повиновения этим не добьёшься. Всегда найдутся люди, готовые восстать против тиранов и убийц, поставив на кон всё, и для них ты станешь вечным врагом.

Орион вздохнул.

– Возможно. А может, благодаря мне мы вступим в новую эру, и ты поймёшь, что была неправа.

– Возможно, – повторила она эхом. – А может, ты разрушишь все пять Царств, и воевать будет не за что.

На изувеченном лице мелькнула улыбка.

– Возможно.

Саймону скрутило живот – и отнюдь не только потому, что он не желал представлять мир, где Орион поработил всех, став новым Звериным королём. Он знал, что мама права – никто не должен был обладать силами, доставшимися им с Ноланом. Но они не выбирали свою судьбу – и на мгновение Саймон задался вопросом, что на самом деле думает о них мама.

Но нет. Мама не была их врагом. Она поступала правильно, а слова её предназначались только Ориону. И всё. Саймон не знал, насколько можно ей сейчас доверять – но был точно уверен, что она ни за что не выступит против них с братом.

На пляж опустилась тяжёлая тишина, нарушаемая лишь шорохом волн, накатывающих на песок. Саймон понимал, что не сможет поговорить с мамой, пока неподалёку сидит Орион, но должен дать ей понять, что она не одна. Поэтому, пользуясь небывалой остротой зрения, он выцарапал на песке рисунок – недалеко от бревна, чтобы днём она его разглядела. Оставить послание он не мог, ведь его могли заметить Птицы, поэтому он остановил свой выбор на простом сердечке. В нём не было ничего особенного, но оно передавало всё, что Саймон хотел сказать. Он любил её, и ничто – даже то, что произошло в Аризоне, – не могло изменить его чувства.

Закончив, он взлетел обратно на дерево и вновь обернулся чайкой, а потом обогнул пляж кругом, чтобы Орион не увидел его в свете костра. Но стоило ему скрыться, он нырнул в воду и превратился в акулу-быка, ощущая, как солёная вода жжёт раны. Птичья армия готовилась напасть на Атлантиду, и надо было предупредить их. Но помимо этого, в голове вновь и вновь прокручивались слова повелителя Птиц, заставляя Саймона плыть ещё быстрее – так быстро, как он только мог.

«Наш шпион предоставил надёжную информацию».

Кто-то из ближайшего круга генерала знал, что Осколок будут перемещать, – и этот кто-то работал на Ориона.

12. Суд кенгуру

Саймон отсутствовал в генеральском корпусе всего час, и, к счастью, никто не заметил его исчезновения. Уинтер тут же засуетилась, требуя показать ей импровизированную перевязь, чтобы проверить, не пошла ли кровь, но Саймон отказался.