– У амёб и так нет мозга, – заметил Саймон, но не стал сопротивляться, когда его взяли за руку и повели в комнату.
– Именно.
Как только за ними закрылась дверь, он рухнул на ближайшую кровать, морщась и стягивая толстовку. На бедре и боку проступал полукруглый отпечаток зубов, а футболка промокла от крови.
– Что… Саймон! – Уинтер сдёрнула простынь и прижала её к его боку. Недовольство сменилось паникой. – Что случилось?
– Это ты просто не видела, как я их отделал, – сказал он, пытаясь сделать тон беззаботным, но было сложно шутить, когда Уинтер смотрела на него с таким ужасом. Улыбка увяла. Скрывать правду бессмысленно – рано или поздно она всё равно узнает. – Мы потеряли Осколок на дне. Орион, наверное, уже до него добрался. А если ещё нет, то скоро доберётся.
– Да плевать на дурацкий Осколок. Меня больше волнует, что тебя чуть не превратили в суши. Ты чем думал?!
– Акулы напали на Джема с генералом, – ответил Саймон в свою защиту. – Если бы я не вмешался, их бы убили.
Её губы сжались в тонкую линию.
– Тебе надо к врачу.
– Потом. Сейчас нужно в океан, успеть найти Осколок до Ориона. Можешь меня подлатать?
Уинтер поражённо уставилась на него.
– Ты с ума сошёл. Спятил. Рехнулся.
– Я в отчаянии, – поправил он.
– Не вижу разницы.
Уинтер коснулась особенно болезненной раны, и он дёрнулся.
– Обещаю, как только вернусь, я что-нибудь придумаю и пойду к врачу. Прошу тебя, Уинтер.
– Но…
– Время не ждёт. Если на Ориона работают даже акулы, откуда мы знаем, кто ещё с ним заодно?
Уинтер застонала.
– Как же я тебя ненавижу, – выдохнула она, залезая в сумку. – Есть чистые носки и изолента. Сойдёт.