Алёнка влетела в избу румяная, весёлая.
— Баба, а кто это к нам приходил?
— Кто-кто… милиционер приходил.
— Зачем? — округлила глаза Алёнка.
— Ох… Про Тарзана твоего всё выспрашивал. Где он был, да почему нет справки от ветеринара. Говорит, справки сейчас у всех должны быть, что собака не бешеная. Иначе, говорит, его это… случайно поймают и усыпят… — И добавила тихо: — Вот же нелюди! Нелюди и есть…
— И что, у всех соседей такие справки есть? — спросила Алёнка.
Баба остановилась, подумала. С удивлением взглянула на Алёнку.
— А ведь верно! И как это мне самой на ум не пришло? Пойду-ка я к бабе Клаве. Да к Наде зайду. Поспрашиваю. У них-то тоже кобели есть.
И баба, прикрикнув:
— А ты сядь, поешь! — стала одеваться.
* * *
Она вернулась через час, сердитая, тронь, — зашипит.
— Что, баба? — спросила Алёнка. — Узнала про справку?
— Узнала, — кратко ответила баба и больше ничего не сказала.
Алёнка заперла Тарзана в стайке, чмокнула его в лоб на прощанье, и побежала домой.
Было уже темно. По радио рассказывали об успехах какого-то завода, который возглавил новый директор, или, по-новому, "внешний управляющий".
Баба поставила на стол тарелки с супом, нарезала хлеба, вскипятила чайник.
Алёнка потренькала жестяным умывальником, наскоро вымыв руки.
Сели ужинать. Алёнка съела всё и попросила добавки.
— Ну, ты сегодня прямо молодец, — сказала баба, наливая добавки, и почему-то вздохнула.