* * *
Алёнка поправлялась, но как-то медленно, неохотно, с трудом.
— Вишь, какая бледная, — ворчала баба. — Хоть бы на улицу сходила, погуляла.
— Не хочу, — отвечала Алёнка.
— "Не хочу"… Вот же "нехочуха". А чего же ты хочешь?
— Ничего.
Алёнка или лежала в кровати, молча глядя в потолок, или садилась на постели, поближе к окошку, отодвигала бабкины горшки с цветами и подолгу глядела на соседский заснеженный двор.
— Съешь чего-нибудь! — говорила баба.
— Не хочу.
— Опять "не хочу"!
Баба собиралась, шла в магазин, приносила огромные зелёные и красные яблоки, виноград, апельсины. Ворчала как бы про себя, что вся пенсия на эти "хрукты" уйдёт. — "Хрукты" Алёнка ела, — но тоже нехотя, без желания. Откусит яблочка, — отложит. Через час вспомнит про него — опять откусит…
И вдруг однажды в ранние сумерки в окне появилась кудлатая, страшная морда.
— Тарзан!! — не своим голосом взвизгнула Алёнка.
Баба от неожиданности выронила кастрюлю, варёная картошка раскатилась по полу.
— Как "Тарзан"? Какой Тарзан? — полушёпотом спросила она и тоже кинулась к окну.
А Алёнка уже соскочила с постели, одевалась быстро, наспех. С улицы доносилось радостное повизгивание блудного пса. Тарзан колотил лапами по стеклу, даже пробовал его лизать. Баба нащупала под собой стул, села.
— Баба, я его в избу заведу? — спросила Алёнка с порога.
— А? — баба выглядела совершенно ошалевшей. — Веди, чего уж там…
* * *
Когда Тарзана накормили и вытерпели все его бесконечные ласки, Алёнка повела его в пустую стайку, где когда-то держали курей, но куры все передохли от какой-то куриной болезни. В стайке было довольно тепло, — тепло, как ни странно, давала лампочка, висевшая под потолком. Дощатый пол был выстлан сеном.