— Я вас сейчас как раз спрашиваю, хотите ли вы, чтобы у Ани появился этот шанс. Учтите, вопрос не праздный, я его действительно могу дать.
Тимофеев задумался. Подошёл и уставился так, словно собирался прочитать мысли прямо внутри моей головы.
— Положим, хочу, — наконец осторожно ответил он. — Но каким образом вы можете отправить вместо себя мою дочь? Артефактные обманки не пройдут, да и не пойдёт Аня на обман в таком деле.
Пожалуй, симпатия дочери к цесаревичу не осталась не замеченной отцом. Впрочем, это было понятно сразу. Я выруливала к цели разговора и начинала волноваться: если мои расчёты оказывались неверны, я ставлю под удар сам план.
— Бог с вами, Филипп Георгиевич, о каких обманках вы говорите? — оскорбилась я. — Неужели вы думаете, что ваша дочь не достойна быть невестой цесаревича? Красивая, хорошо воспитанная, образованная барышня с магией — да она идеальная принцесса.
Мои слова Тимофееву польстили, но настороженность из его глаз никуда не делась.
— Возможно, Елизавета Дмитриевна, вы правы. Но я пока не вижу возможности для Ани, ни единой.
— Я правильно понимаю, что одну невесту может предложить любой клан, даже самый маленький и слабый?
— Правильно понимаете, Елизавета Дмитриевна, но ни Соболевы, ни Рысьины слабыми кланами не считаются.
— Я хочу выйти из Рысьиных, — бухнула я сразу. — И единственная возможность для меня — основать собственный клан. Как вы знаете, для основания клана нужны трое, я предлагаю вам быть третьим и обещаю, что место на отборе от нашего клана будет за Аней.
— Боги мои, чтобы такое говорите, Елизавета Дмитриевна?
Тимофеев попятился и грузно осел на табуретку. Та лишь скрипнула, наверняка рассчитанная и не на такой вес.
— Разумеется, я не могу дать никаких гарантий, что Михаил Александрович выберет именно вашу дочь, но что она там будет — обещаю.
— Елизавета Дмитриевна, но вам же семнадцать? — как-то даже жалобно сказал Тимофеев. — И вы собираетесь стать главой клана?
— Я не собираюсь, меня вынуждают, — вздохнула я. — Это разные вещи. А что касается возраста, так я же непременно стану старше. Возраст, знаете ли, такая изменяемая категория…
Если разберусь с договором и проблемами с артефактами. Но для показа неуверенности в своих силах сейчас совершенно неподходящее время.
— Но вам же семнадцать? — повторил Тимофеев. — И я вам должен буду подчиняться?
— Вот ещё выдумали, Филипп Георгиевич, — фыркнула я. — Зачем мне нужны подчинённые? Скорее, я с вами буду советоваться. В конце концов, вы правы: я действительно слишком юна и многого не знаю.
— А кто третий? — неожиданно спросил Тимофеев.
— Извините, но пока вы не дали согласия, на этот вопрос я не отвечу.