— Документы! — теперь я почти уверена, что это прорычала Анна Васильевна.
Судя по всему, ей даже что-то предъявили, потому что она почти тут же добавила:
— Не ваши, а те, на основании которых вы проводите обыск у главы клана. Но вас я тоже запомнила. Завтра же в Совет уйдёт жалоба.
— Мы действуем в интересах императорской семьи, — проблеял Моськин.
Жаль, что я не видела его сейчас. Судя по интонации, хвост у него точно был поджат. И уши. И почему-то представлялась огромнейшая лужа под ним. Очень уж убедительно звучал голос Анны Васильевны, сына которой с таким трудом удалось вытащить из жернов правосудия.
— Неужели? А они это знают? — подал голос Хомяков-старший. Ехидно так поинтересовался, явно уверенный в отрицательном ответе.
— Если вы немедленно не предъявите документы, на основании которых производите обыск, — это опять Николай, — будете задержаны сами.
— Вы препятствуете работе полиции, — почти безнадёжно сказал Моськин. — Мы уже почти всё осмотрели.
— И ничего не нашли, — заметил Ли Си Цын. Очень громко заметил.
— Мы уходим, — решил Моськин, который наверняка и был главным, просто не показывался мне на глаза.
— Нет, вы остаётесь до прихода полиции, — твёрдо сказал Николай. — Вы несёте ответственность за нападение.
Наш охранник заметно заволновался.
— Полиции боитесь? — усмехнулась я. — И правильно боитесь.
— Неприятности никому не нужны, — согласился он.
— Нечего заниматься противоправной деятельностью.
— Мы стоим на страже закона.
— Документа о чём у вас нет, — безжалостно заключила я. — Вы ворвались в дом к главе клана с угрозами. Думаете, это просто так сойдёт вам с рук?
Он отвечать не стал, смущённо убрал артефакт и шмыгнул из комнаты так быстро, словно выполнял приказ. По сути, так оно и было: Моськин же сказал, что они уходят. Только уйти у них не получилось. Когда я вслед за охранником выскочила из комнаты, в которой нас удерживали, обнаружила, что Хомяковская семья героически перекрывала выход из дома. Перед ними в нерешительности стоял десяток лже-полицейских. И я их понимала: Анна Васильевна в частичной трансформации пугала. На её фоне оба Хомякова выглядели необычайно мирно, пусть даже на одном из них была офицерская шинель. На очень привлекательном одном. Я даже залюбовалась ненадолго, но потом вспомнила, что проблемы пока не решены.
— Куда же вы? — всплеснула я руками. — Теперь обыск должны провести уже мы. Вдруг вы уносите из нашего дома что-то ценное?
— Мы не воры, — гордо сказал Моськин. — Да и что ценного мы могли отсюда взять?