— Ну так вот, когда у меня появится магия, я буду уметь её контролировать, — победно завершила Свиньина-Морская. — Даже папа говорит, что я очень предусмотрительная, потому что с моим характером нельзя пускать изучение магии на самотёк.
— Но вам нечего пока изучать… — чуть растерянно возразил преподаватель.
— А когда будет, контролировать будет уже поздно.
— Дело в том, Полина Аркадьевна, что специфика занятия предполагает обращение к источнику…
— Замечательно, — не терпящим возражение тоном прервала его Свиньина-Морская. — Вот вы мне и поможете его обрести.
— Я могу помочь только раскрыть имеющийся.
— Тогда занимайтесь тем, чем можете, — отрезала Полина Аркадьевна. — Раскрывайте.
Она насупилась, крылья носа начали грозно раздуваться, более несдерживаемая злость вырывалась пыхтеньем, как от готовящегося к движению паровоза. Да уж, такой паровоз и без магии, пройдя по университету, оставит от него только руины.
— В самом деле, контроль вам не помешает, — заметил Дмитрий Олегович.
Меланхолично этак заметил и отошёл к кафедре, на которой уже были разложены бумаги. Возможно, ему было ещё что добавить, но то ли он заключил, что непробиваемую уверенность Свиньиной-Морской-младшей ему не пробить, то ли просто решил не затягивать с началом занятия.
— Вот как с ними надо, — обратилась уже ко мне Свиньина-Морская. — Думают, если я девушка, так мне и учиться не нужно. Знаете, Елизавета Дмитриевна, в последнее время этих женоненавистников развелось — просто ужас какой-то. Так и норовят мои права ущемить! Но не на ту напали. Я свои права знаю. Взялся учить — учи!
Умение Поленьки видеть только то, что она хочет, вызывало восхищение. Желание преподавателя избавиться от студентки были связаны вовсе не с её полом, но к чему указывать на очевидное, если сейчас мне требуется не отталкивать от себя новую знакомую, а создать из неё щит? Таранный…
— Может быть, обойдёмся без официальностей? — предложила я.
— Разумеется, — воодушевилась Полина Аркадьевна. — Ты совершенно права, Лиза. Официальность между близкими подругами — всегда лишнее.
Я несколько опешила от скорости развития нашей дружбы, но тут раздался звонок, Дмитрий Олегович прокашлялся, возвещая начала занятия и сказал:
— В прошлый раз мы с вами разучили одно из базовых упражнений…
— Меня в прошлый раз не было, — напомнила Свиньина-Морская, словно преподаватель успел про неё забыть. — И Лизы Рысьиной тоже не было. То есть для вас Елизаветы Дмитриевны, разумеется.
Если таковым образом она хотела подчеркнуть наши с ней близкие отношения, то это ей удалось, поскольку Дмитрий Олегович теперь и на меня посмотрел безо всякой приязни. Наверное, решил, что я тоже сейчас начну выкатывать требования багажными вагонами, совершенно не интересуясь, выполнимы ли они вообще.
— Барышня, если у вас есть вопрос, вы должны поднять руку и дождаться, когда я вас спрошу, а не прерывать меня на полуслове, — чуть раздражённо сказал преподаватель. — Я подойду к вам, как только дам задание остальной группе.
— С ними нужен глаз да глаз, — принялась просвещать меня Поленька вполголоса. — Наверняка планировал про нас вообще забыть, не напомни я — точно бы не подошёл. Но я деньги уплатила, так что пусть отрабатывает.