По-видимому, повтор слова «задница» его нервная душа не выдержала бы, поэтому пришлось принять вид записной скромницы и опустить глаза долу, показывая, как мне стыдно за столь вопиющее нарушение правил приличия.
Анна подошла к моему столу, наверняка собираясь расспросить непосредственную участницу утренних событий, и этого душа Тимофеева тоже не выдержала.
— Елизавета Дмитриевна, уже обеденное время, — с сильным нажимом сказал он, выразительно щёлкнув крышкой карманных часов. — Пропускать приёмы пищи вредно для здоровья, так что вы можете идти. Но не задерживайтесь, вы мне будете нужны после обеда.
— Хорошо, Филипп Георгиевич, постараюсь не задерживаться.
Я захлопнула книгу, и Анна сразу обратила внимание на название.
— У Седых дельные книги, Елизавета Дмитриевна, — одобрила она. — Пишет легко и понятно.
— Честно говоря, мне пока не всё понятно, — призналась я, — но я разберусь.
— Тогда вам надо что-то попроще, — предложила она. — А уж потом вернуться к Седых. Зачем вы за него сразу взялись?
— Это книга моего деда, понимаете?
— Какой у вас замечательны дед, — пылко сказала Анна, прижав руки к груди.
Тимофеев сверлил меня тяжёлым взглядом, поэтому я больше ничего объяснять не стала, сразу отошла от стола. Но по пути завернула к зеркалу. Для посторонних — причёску поправить, для себя — проверить, что там с лисой. Беглый взгляд показал, что лиса никуда не делась, разве что стала выглядеть несчастнее. Дольше рассматривать я не стала — не хватало ещё потерять сознание в присутствии свидетелей. Слухи здесь расходятся только так, в этом я убедилась. Кто знает, во что трансформируется обычный обморок в глазах местных сплетниц: в недоедание или в беременность.
— До свидания, Филипп Георгиевич, — подчёркнуто вежливо сказала я, берясь за ручку двери.
— Я с вами, Елизавета Дмитриевна, — спохватилась Анна. — Мне тоже нужно пообедать.
За порог она выскочила, делая вид, что не слышит отцовского «Анна, вернись». Наверное, решила, что от меня скорее разживётся нужной информацией, чем от отца. Вон как выразительно смотрит, прикидывая, с чего начать разговор.
— Елизавета Дмитриевна, а зачем вам работа в лаборатории папы?
— Хочется финансовой независимости. Фаина Алексеевна меняет своё отношение ко мне чуть ли не несколько раз на дню, — пояснила я.
— Почему?
Анна удивилась вполне естественно, поэтому я решила не оставлять её несколько бестактный вопрос без ответа.
— С одной стороны, я дочь её любимого сына, а с другой — нежеланной невестки. Мою мать Фаина Алексеевна не слишком жаловала, а я на неё похожа.
— Да, мне папа рассказывал про брак ваших родителей, — неожиданно с сочувствием ответила Анна.
ebooksa