– Стой, – пропыхтела Пирра. – Мне надо отдохнуть.
– Только недолго, – велел Гилас. – Скоро стемнеет, пора искать место для ночлега.
Девочка устало опустилась на камень. Гилас с тревогой заметил, что у нее посинели губы. Нет, далеко ей не уйти.
В дороге они не разговаривали: все силы уходили на то, чтобы карабкаться по каменистым склонам и прокладывать путь через заснеженные леса, и вот теперь шли по оврагу. Ели, будто безмолвные часовые, охраняли замерзший горный поток, а на склонах тут и там зияли темные пещеры.
Погони не было. По расчетам Гиласа, преследователи сейчас в одном дне пути от беглецов. Если только Вороны не нашли другой спуск.
Прислонившись к дереву, мальчик ждал, когда Пирра немного придет в себя. Она сидела, упершись руками в колени, и тяжело дышала – вокруг нее на морозе поднимались облачка пара. Тут взгляды Гиласа и Пирры встретились, но оба поспешно отвернулись. Слишком много времени прошло со дня их последней встречи, слишком многое оставалось невысказанным.
– Надо идти, – заметил Гилас.
Подняв голову, Пирра смерила его холодным взглядом:
– Как ты попал на Кефтиу? Зачем разыскал меня?
– Пирра, потом поговорим, времени нет…
– Я должна знать.
Гиласу столько нужно было ей рассказать, но он не знал как и вместо этого спросил:
– Почему тебя преследуют Вороны?
Пирра облизнула губы.
– Хотят отнять у меня кинжал, – понизив голос, ответила она.
– Что?! Я думал, они вернули его себе!
Пирра покачала головой.
– Я взяла кинжал с собой на Кефтиу.
Гилас потрясенно уставился на нее:
– Значит, на Талакрее, когда я сажал тебя на корабль…