Охота шла удачно. Гилас подстрелил зайца, жевавшего ивовую кору, и двух куропаток. Голову зайца Гилас водрузил на дерево в качестве подношения богу Горы Дикти, лапы оставил Покровительнице Зверей, а одну из куропаток, не удержавшись, положил под кустом для Разбойницы.
Невыносимо думать, что она где-то бродит совсем одна! А если Гилас не найдет ее, львица так и останется одна на всю жизнь. Вот только долго она не протянет. Льву без прайда не выжить.
– Разбойница! – тихонько позвал Гилас.
Скользнувшая мимо ласка мельком взглянула на мальчика, а ворон опустился на ветку с протяжным «Кар!».
– Разбойница, ты где?
Тут ворон расправил крылья и взлетел. С ветки посыпался снег.
– Где ты?
В голосе Гиласа звучало столько тоски, что Пирра спряталась за валуном. Только бы он ее не заметил!
Лишь через некоторое время Пирра подошла к нему. Гилас сидел на корточках на снегу и ощипывал куропатку. Он выглядел таким печальным и уязвимым, что Пирре стало его жаль.
– Хорошо выспалась? – спросил Гилас, не поднимая головы.
Девочка ответила не сразу. Слабость еще не прошла, но о своей немощи она говорить не хотела. Вместо этого спросила, не видел ли Гилас Эхо.
Гилас ножом указал на скалу:
– Там сидит, добычу высматривает.
Пирра разглядела точку, смутно напоминавшую сокола. Вдруг Эхо несколько раз дернула головой, потом расправила крылья и ухнула вниз, в овраг. Пирру будто потянуло следом за ней. Казалось, еще чуть-чуть, и она тоже полетит… Но нет.
– Не тех ты птиц выбираешь, Эхо, – пробормотал Гилас. – С сороками лучше не связывайся.
– Это еще почему? – спросила Пирра.
– Они слишком умные – все уловки хищников знают.
И действительно: хитрая сорока юркнула прямиком в ежевичные кусты и скрылась из вида. Эхо описала над ними несколько кругов, а когда поняла, что упустила добычу, вернулась к Пирре за утешением.
– Ничего, в следующий раз повезет больше, – ободрила та ее.
Соколиха взяла в клюв прядь волос девочки, будто хотела почистить их тем же способом, что и свои перья.