– Следовательно, то-то и то-то справедливо.
– Это почему же? – спрашивает сидящий.
– Так это же тривиально! Тривиально! – восклицает стоящий и быстро перечисляет ряд логических шагов. – Во-первых, предполагается то и это, затем мы берем это и то Керкгофа, а у нас имеется теорема Ваффенстофера, мы делаем подстановку этого и строим то. Теперь ты берешь вектор, который направлен вот сюда, и тогда то да се…
А сидящий на кушетке силится понять весь этот ужас, который продолжается – и на большой скорости – целых пятнадцать минут!
И вот стоящий заканчивает, а сидящий говорит:
– Да, да. Это тривиально.
Мы, физики, и посмеивались над ними, и старались их понять. Мы решили, что «тривиально» означает «доказано». И говорили им так: «У нас имеется новая теорема, согласно которой математики способны доказывать только тривиальные теоремы, поскольку каждая теорема, будучи доказанной, – тривиальна».
Математикам наша теорема не нравилась, что и позволяло мне их дразнить. Я говорил, что в их науке нет никаких сюрпризов, – математики доказывают только то, что и так очевидно.
Однако топология математикам очевидной отнюдь не казалась. В ней присутствовало множество замысловатых возможностей, которые были «контринтуитивны». И мне пришла в голову идея. Я бросил им вызов: «Готов поспорить, что не существует ни одной теоремы, которую вы сумеете мне изложить – но только так, чтобы я все понял, – и про которую я не смогу сразу сказать, истинна она или ложна».
Выглядело это зачастую так. Они объясняли мне:
– У тебя есть апельсин, правильно? Ты разрезаешь его на конечное число кусочков, потом снова складываешь их вместе, и апельсин получается размером с солнце. Истинно или ложно?
– Промежутков между кусочками нет?
– Нет.
– Невозможно! Быть такого не может.
– Ха! Вот он и попался! Все сюда! Это теорема такого-то о неизмеряемой мере!
Все страшно радовались – и вправду, попался, но тут я напоминал им:
– Ты же говорил об апельсине. А апельсин невозможно разрезать на кусочки, которые мельче атомов.
– Но у нас есть условие непрерывности: мы можем резать его и резать!
– Да нет, ты же сказал: апельсин. Ну я и предполагал, что речь идет о
В итоге я всегда побеждал. Если я угадывал верно – очень хорошо. Если неверно, мне неизменно удавалось найти в их упрощениях нечто, о чем они забыли упомянуть.