Он повернулся к сияющему голубому полю.
Джордж услышал что-то вроде звона тарелок у себя в голове. Сердце замерло, кожа на спине словно съежилась.
Фабрини шагнул в луч. И тут же окрасился в синий цвет. Из-за частиц он походил на человека, попавшего в песчаную бурю.
— Забавно, — сказал он. Его голос звучал странно приглушенно из-за энергетического потока. — Ага… как будто по тебе что-то ползает. Он пошевелил пальцами, и снующие частицы окружили его неплотной спиралью, словно пузырьки в бокале шампанского. — Странно… как будто я попал в снежную бурю или вроде того. Щекотно.
— Как себя чувствуешь? — спросил его Кушинг. — Голова не кружится, не тошнит?
Тот покачал головой, его движения были дерганными, словно в стробирующем свете. Какими-то прерывистыми, а не плавными, как у человека в обычном пространстве.
Фабрини шагнул вперед, протянул руку, затем убрал ее.
— По-моему, все в порядке. Немного прохладно и щекотно.
Сакс стоял рядом с лучом, в паре футов от Фабрини.
Джордж и Менхаус взялись за веревку. Крепко ухватились, как будто от этого зависела их собственная жизнь. Хотя беспокоились они вовсе не о себе.
Фабрини погрузил обе руки в поле и просто стоял, возможно, ожидая, что будет дальше. Но ничего не происходило. Он повернулся и посмотрел на них таким же дерганым, неестественным движением, как в плохо прорисованной мультипликации.
— Нормально, — сказал он. — Все в порядке.
Кушинг тяжело дышал. Его кулаки сжимались и разжимались, костяшки побелели от напряжения.
— Если этот луч вырубится, — тихо сказал он, — он застрянет в переборке, сольется с ней…
Джордж услышал его. У него в мозгу возникла безумная картина, что телепорт выключается и Фабрини застревает в стене, его атомы смешиваются с атомами переборки, руки остаются торчать из стены.
Фабрини сунул в поток лицо и подержал там несколько секунд.
— Там темно… очень темно… но, кажется, я видел вдали какие-то огни.
— Будь осторожен, — произнес Кушинг сквозь зубы.
Фабрини кивнул и вошел в голубое пульсирующее поле. Вокруг него пробежала черная, призрачная рябь. Потом он исчез. Они ждали, что он скажет что-то, но не услышали ничего. И все же он был где-то там… И Джордж и Менхаус чувствовали натяжение веревки.
— Почему он ничего не говорит? — встревожено спросил Менхаус.