Тот заглянул ему пронзительно в глаза, потом развернулся к камере с Уэйдом и в один прыжок добрался до нее, разя наповал безумием и горечью в глазах. Тим вдавил несчастного Крекера в прутья, и Уэйд в ужасе отскочил.
– Это ты виноват!!! – взвыл молодой полицейский, с которым Уэйду довелось нянчиться в детстве. – Ты что-то сделал, да? Ты не понравился ему сразу же! Как ты это сделал? ОТВЕЧАЙ, СУКА!!!
– Эй, Тим-Тим… успокойся. – мягко, но настойчиво попросил Гарри. Тот, было, хотел сбросить руку, но шериф довольно сильно сдавил плечо. – Этот человек не мог убить твою собаку, потому что он находился в камере. А где был ты, вот в чем вопрос?
– Я?
– Да, сынок.
– Я принес
– Кто-то убил твою собаку и принес сюда. – сказал Гарри приглушенно и глянул на Уэйда. – Я верно говорю?
– Да… – ответил тот, будучи в таком же шоковом состоянии.
– И ты видел, кто?
– Да.
– И ты сможешь его описать?
– Да.
– Ну так сделай милость… – Гарри внимательно и напряженно смотрел на Уэйда.
Тим тоже оторвался от пса и поднял голову. Его лоб был сплошь перемазан в крови, а выражение глаз и сама поза выражали готовность немедленно броситься на поиски убийцы и разорвать его в клочья. Уэйд слепо смотрел в ответ, не зная, с чего начать. Всё так навалилось… но эта публика ждать не могла. Нетерпеливая подобралась. Гарри терял терпение.
– Мужчина лет тридцати, одетый в черное, но я не рассматривал его – слишком был напуган для этого. Высокий, худой, черноволосый, кожа белая, на руках кожаные перчатки. Но самое запоминающееся – это глаза. Они какие-то… нереальные.
– Что это значит?
– Не знаю… просто они… – Уэйд покачал головой. – Они такие странные: и цвет и блеск в них, и глубина…. Я даже, как художник заговорил! Не знаю, но такого парня вы не пропустите. Джинни бы оценила.
– Не смей говорить о моей дочери так, как будто ты ее знаешь. – прошипел Гарри, внутри у которого все похолодело.
– Но я ее знаю, Гарри.
Тим озадаченно посмотрел на шерифа.