Обманувший дьявола

Цепляясь руками за вагонные переборки, он выполз из купе и, шатаясь, побрел вдоль коридора. Он чувствовал, что теряет скорость. Ему нужно было двигаться быстро, очень быстро. Если, конечно, он хотел спастись. Но у него не было сил. Перед глазами поплыли разноцветные круги. «Спасите! Кто-нибудь! Помогите!» – хотел крикнуть он, но не смог. Из его рта вырвался лишь слабый хрип – то ли стон, то ли рвотный позыв. Больше он даже не пытался заглядывать в купе.

Слабая надежда на спасение скрывалась за дверью тамбура с противоположного конца вагона. Что там дальше? Может быть, плацкартный вагон? Там должно быть много людей. Не зря же не было билетов. Там его не посмеют тронуть. Он поднимет шум, разбудит всех. Пусть его примут за психа. Так даже лучше. Его свяжут? Неважно. Главное, если они испугаются его истерики, то не оставят одного. Будут следить. Вызовут полицию. В поезде должен быть наряд. Пусть доставляют его куда угодно. Только бы вырваться из этого вагона.

Поезд набрал ход, и вагон теперь швыряло на рельсах из стороны в сторону. Дверь качалась у Андрея перед глазами, словно подзывая его. Как будто она была с ним заодно и болела за его спасение. Андрей перебирал и перебирал ногами. Он должен был уже добраться до нее, он прошел, наверное, уже километры. Но дверь оставалась все так же далеко. «Так бывает только во сне», – подумал он.

Сон? Может быть, это всего лишь сон? И надо просто проснуться? Он несколько раз укусил себя за руку. Говорят, это лучшее средство в таких случаях. Но ничего не помогло. Значит, это все же не сон? И это страх, сковавший его тело, замедлил все его движения. Андрей чувствовал, что сердце сейчас выпрыгнет у него из груди. Он уже не оглядывался назад. В полуобморочном состоянии он опустился на колени и пополз вперед.

Несколько раз больно (это лишний раз доказывало, что он не спит) ударившись о какие-то ребра вагонных переборок, он все же добрался до конца вагона и смог дотянуться рукой до ручки спасительной двери. Он тянул и тянул ее вниз, но дверь не поддавалась. Не было даже того люфта и лязга запора, который бывает, когда вы трясете запертую дверь. Нет, эта дверь словно была заварена по всему периметру наглухо. Ни одного движения, ни единого миллиметра щелочки, отвоеванной ценой невероятных усилий.

Уцепившись за ручку, Андрей встал на ноги и заглянул через дверное стекло. Из полумрака тамбура на него смотрело безжизненное лицо велосипедиста. Андрей инстинктивно отметил его жуткое сходство с тем, кто приближался к нему сзади. Испустив слабый стон, он уцепился за ручку, теперь уже изо всех сил оттягивая ее вверх, чтобы не дать двери открыться. Что-то подсказывало ему, что теперь, когда он удостоверился, что ему некуда бежать и тамбур таит не меньшую опасность, чем вагонный коридор, дверь не преминет открыться. Хотя сдерживать ее было бесполезно. Еще мгновение – и его настигнет не велосипедист, так чудовище в белом шарфе.

Впрочем, велосипедист, похоже, не собирался проходить в вагон. Андрей обернулся. Незнакомец прошел уже больше половины вагона. Но между ним и Андреем оставалось еще три или четыре купе. Возможно, какое-то из них было открыто? Только это давало еще слабый шанс на спасение. Заскочить внутрь и запереться, попробовать отсидеться до следующей станции, а там вылезти через окно на перрон.

Андрей кинулся назад, навстречу фигуре в пальто. Первое купе не поддалось. Второе тоже. До ходячего мертвеца оставалось два или три метра. Еще немного, и тот сможет дотянуться до него рукой. Андрею показалось, что он уже чувствует на горле хватку его ледяных скользких пальцев. В последней попытке спастись он что есть силы дернул на себя ручку третьего купе. Дверь распахнулась на всю ширину. Андрей затравленно заглянул в купе. Пусто. Не помня себя, он ввалился в его полумрак и захлопнул за собой дверь. Ломая ногти, он выдвинул спасительный стопорный язычок и затравленно огляделся вокруг. Одна из нижних полок была поднята. В первую секунду ему показалось, что ее багажный ящик заполнен туго набитыми мешками. Но тут его содержимое зашевелилось, стало расправляться и выпирать наружу.

Спасаться больше было некуда. Теперь стало ясно, почему существа в коридоре были так медлительны. В их планы не входило ловить Андрея. Они просто старательно загоняли его именно в это купе. Травили, как зверя. Андрей отпрыгнул от чудовища к окну и в приступе отчаяния рванул вниз ручку. О чем он думал? Поезд шел с курьерской скоростью. И спрыгнуть с него, перевалившись через окно, означало бы верную гибель. Хватило бы у него на это смелости? Неизвестно. Но ручка не поддалась. Пробираемый ознобом, Андрей отшатнулся назад, влез с ногами на противоположную от чудовища полку и сжался, ожидая конца.

Нечто выбралось из ящика под полкой и встало в проходе. Андрей машинально отметил,  что фигура не просто была чудовищней двух предыдущих – она как будто логически завершала их эволюцию разложения плоти. Так, длинное черное пальто было ветхим и полуистлевшим. И в его прорехах что-то шевелилось. Слишком длинная, как казалось, шея была туго перебинтована грязным бинтом. Но страшнее всего было лицо незнакомца. Не просто бледное, а зеленоватое. Без бровей и фактически без носа, который утопал в многочисленных буграх и складках. Распухшее, словно вымоченное в воде лицо и сейчас было покрыто влагой – то ли каплями пота, то ли какой-то слизью. Глаза чудовища были мертвыми черными дырами. Впрочем, когда на них падал свет от проносивших за окном огоньков, в глубине глазниц появлялся зеленоватый отсвет. Так в темноте отсвечивают глаза животных. Рот с синеватыми узкими и влажными губами, как уродливый гноящийся шрам, рассекал лицо над бесформенным подбородком.

Дрожа всем телом, Андрей вытаращенными глазами смотрел на то, как чудовище медленно опустило противоположную полку и присело на нее прямо напротив него. Он чувствовал, что сейчас его вырвет. Тошнота стала настолько сильной, что ему пришлось зажать рот обеими руками. И тут синеватые губы шевельнулись:

– Это. Сердце.

Существо точно читало его мысли. Оно говорило утробным низким голосом, который доносился откуда-то издалека. Каждое слово звучало отдельно. Не так, как если бы говоривший задыхался. Нет, он просто произносил слова по одному – медленно и с расстановкой, как будто сталкивал с крутого склона огромные камни.

– Тебе. Нужен. Врач. Впрочем. Это. Не поможет.

Речь явно давалась чудовищу с трудом. При каждом слове из пор на его лице выступали крупные капли. Они стекали затем вниз, сливаясь воедино и образуя струйки.

«Что вам от меня нужно? Отпустите!» – хотелось крикнуть Андрею, но у него не было а это сил. «Наверное, так приходит смерть, – подумал он. – Кто же это еще может быть?»

Наконец, по-прежнему не в силах шевельнуться и оторвать ото рта руки, он выдавил из себя, как будто выплюнул лишь одно слово:

– Зачем?

– Тебе. Не надо. Нас. Бояться, – произнесло чудовище, обливаясь не то потом, не то слизью.

Андрей лишь издал в ответ какой-то нечленораздельный звук.