Империя мертвецов

Звон колокола в часах на башне Раджабай лениво растекся по тропическому воздуху, и я открыл глаза.

– Джон Х. Ватсон. Бомбей, 15 сентября 1878 года.

Вслед за моим голосом по бумаге заскрипел стальной кончик пера.

Щуплый юноша сидел, выпрямившись, за безыскусным столом в комнатенке за стенами Бомбейского замка, и из-под его пера вытекали изящные строчки полукурсива. Столь ровный почерк, что его можно принять за типографский шрифт, при удивительной беглости письма стал возможен только после создания франкенов.

– Пятница, – позвал я существо, навечно застывшее в своей юности. Его перо замерло, и в следующее мгновение он скупым движением повернулся ко мне – только головой, не пошевелив плечами. Как будто ему перерубили шею и теперь он может свободно проворачивать ее вокруг своей оси. Движения этого юноши совершенны в деталях, но в целом смотрятся так себе. Как он замирает в ожидании приказа – тоже характерная примета рукотворных чудовищ. Казалось, будто отданный в его распоряжение угол мягко освещенной комнаты застыл во времени.

Сразу видно, что он не живой человек, но вместе с тем и не обычный покойник. Почему-то даже дети легко различают обычные трупы и неподвижных мертвецов.

– Зловещая долина, – пробормотал я, и Пятница, все так же не сводя с меня глаз, механически записал мои слова. Он протоколирует в тетради все, что я говорю, слово за словом. Плавно, но неуклюже, будто новоявленный шахматный автомат Мельцеля. Чем больше ученые бьются над тем, чтобы сделать поведение мертвецов похожим на естественное, тем жутче оно кажется. Этот феномен называют «зловещей долиной». Труп – он и есть труп, но если подкрасить его макияжем, то почему-то он становится страшнее. А если еще и шевелиться начинает… Между живыми и мертвецами простирается глубокая и темная долина.

Регистрационный номер Уолсингема – Noble_Savage_007[8], кодовое имя – Пятница. В пустой мозг внедрена универсальная операционная система на Кембриджском движке, расширенная Эдинбургским языковым, – экспериментальная двухоперационная модель. Выражаясь простым языком, Пятнице поручено вести лог моих действий, в процессе накапливая практический опыт. Об этом написано его рукой в самом начале протокола.

Пятница – мой слуга, но при этом собственность Ее Величества. Судя по бумагам, мне его выписали из отдела разработок Уолсингема, так называемой секции Q. Мертвец с записанной в него поддельной душой буравил мир живых пустыми глазами и ожидал моих указаний.

В его молчаливую голову загрузили целую гору словарей, справочников и энциклопедий, которые я собрал по всему Большому Двору в Блумсбери[9]. На ум невольно пришел каламбур: лексикон (corpus) втиснут в тело (corpus) мертвеца (corpse), как само тело (corpus) втиснуто в армейскую (corps) форму. Пускай Пятница еще только проходил стадию испытаний, но мой безмолвный друг уже умел с горем пополам делать пословный перевод. В прямом смысле ходячий словарь.

С тех пор как моя жизнь перевернулась с ног на голову в одном из кабинетов «Юниверсал Экспортс», минуло уже три месяца. Все это время я зубрил некроинженерию и доводил до ума Пятницу. Его изначально разрабатывали как полигон для испытаний языкового движка, а я обучил его переводу и стенографированию. Пока дело не касалось, собственно, речепроизводства и артикуляции, все шло неплохо.

Потом меня, как вы уже поняли, отправили в Бомбей. Bom Baim, «Хорошая бухта», Бомбей. Сколько ни повторяю, слова так и не обретают телесности, и я сам до конца не верю в реальность происходящего.

До стен замка докатился гром далекого взрыва. Я подошел к окну – грубому квадрату, прорубленному в массивной каменной кладке. Без особого участия посмотрел на черную ниточку дыма, поднимающуюся со стороны доков.

Фабричный Бомбей, утопающий в пышной южной зелени. В зеркальной глади его бухты дремали торговые суда с флагами всех стран, лениво курсировали буксиры, паромы, рыбацкие лодки и баржи. Люди, заметив пожар, начали размахивать цветастыми платками. Прочь от причала неровными линиями во все стороны потянулись торговые тележки. Дети с корзинами на плечах бросились врассыпную и устроили давку. И среди всего этого хаоса только мускулистые мертвецы с оголенными торсами продолжили безучастно переносить груз.

Мой взгляд остановился на большом пароходе, пришвартованном дальше того места, откуда донесся взрыв. Два флага: государственный американский с тридцатью восьмью звездами, а под ним – серебряный глаз на черном фоне. Похоже, на сей раз террористы выбрали своей целью его, но весь удар принял на себя причал. Тут я заметил среди россыпи каменных обломков на пирсе белый зонт-парасоль, раскрывшийся тут, словно цветок, совершенно не к месту. Зонт повернулся, как будто его владелицу окликнули с корабля, и девушка беззаботно помахала своим друзьям в ответ.

Нет, пожалуй, я поспешил предположить, что террористы нацелились на американцев. Сейчас Бомбей, как часть Индии, подчиненной Британской империи, превратился в пункт переброски войск в Афганистан. Правительство не делает ничего, чтобы снять международное напряжение, и ситуация накаляется. Взрывы тут уже никого не удивляют, и я сам к ним тоже привык.

Лондон, вокзал Виктория – Бомбей, вокзал Виктория-Терминус. И все. Путешествие пролетело так быстро, что оставило мне только разочарование. Дуврский пролив, Бискайский залив, Атлантический океан, Гибралтар, Средиземное море, Суэцкий канал, Красное море, Аравийское. Пейзажи разных стран пронеслись передо мной, как будто я пролистал альбом с картинками, и всего через месяц я оказался у цели.

С приближением нового столетия Земля стала значительно меньше, чем раньше.

Всего шесть лет назад один эксцентричный богач, Филеас Фогг, решил поспорить на все свое баснословное состояние, что он обогнет свет за восемьдесят дней. И вот уже предприниматель Томас Кук берется организовать любое путешествие – только сообщите в его контору, куда хотите поехать. Для того чтобы отправиться в приключение, больше не нужно тщательно готовиться: достаточно взять всего несколько чемоданов. А все благодаря надежной власти великой Британской империи.

Планета стремительно покрывается сетями. Железнодорожными, корабельными, телеграфными – все переплетается. Мозг мира Альбион и Индийский субконтинент – две большие железнодорожные сети, но им мешает пожать друг другу руки и вынуждает добираться морем от одного вокзала имени Виктории до другого еще одна великая держава, дремлющая на просторах Евразии.