— Вам достаточно? — спросил у него Бестужев, но тот лишь скулил свернувшись клубком и держался руками за лицо.
Вскоре через пальцы полилась кровь. Почувствовав на пальцах горячую жидкость, тайный советник завыл еще громче.
— Ну что, ваше сиятельство, можем продолжать или вы и дальше намерены в дурака наряжаться? — задал еще один вопрос Георгий Васильевич.
— Мясники..., — простонал в ответ Порфирий Григорьевич.
— Вот видите, всего небольшое усилие и Романов вам больше не требуется, — усмехнулся глава тайной канцелярии. — Между прочим, вы напрасно так себя ведете, маркиз. Мне кажется вы неправильно понимаете что именно сейчас происходит. Не стану скрывать — из вас троих вы мне нравитесь меньше всего. Вы напоминаете мне вонючего кровососущего и ненасытного клопа, который только и делает, что портит жизнь окружающим.
В этот момент Бирюков затих и теперь просто лежал молча, стараясь не злить понапрасну Бестужева.
— Будь моя воля, я бы вообще прошелся гребенкой через всю вашу свору лизоблюдов, околачивающихся во дворце. Каждый второй — гнида бесполезная, которая ради собственного блага хлопочет. Но таких как вы больше всего не люблю. Вы мало того, что карманы набиваете, так еще и других безвинно на плаху отправляете. Как Соколова, например.
— Не знаю я никакого Соколова! — завизжал тайный советник. — Я требую, чтобы меня немедленно выпустили из этого гадюшника! Я хочу в ванную...
— Знаете, Порфирий Григорьевич, — качнул головой Георгий Васильевич. — Очень хорошо знаете. Если бы не Владимир Михайлович, вас бы здесь не было. Хотите услышать, что меня удивляет больше всего? Сколько людей вы загубили и ни у кого не получилось вас свалить. Все сходило вам с рук самым чудесным образом. До этого момента... Пока какой-то виконт, мальчишка, не уничтожил вас.
— Пшел вон! Не смей мне ничего говорить! — зарычал маркиз. — Не хочу слушать ни одного твоего слова, мясник!
Бестужев услышал, как позади него вновь раздался характерный скрип — это Демидов встал со своего места, чтобы преподать Бирюкову урок вежливости.
— Погоди, Никита, — остановил он его и поднял руку. — Сейчас я закончу, а потом передам этого господина в твои умелые руки.
— Как угодно, ваше сиятельство, — ответил его заместитель и вновь сел на стул.
— Так вот, я закончу, маркиз, — продолжил Бестужев. — Вы не учли самой малости. Одной небольшой, но очень важной вещи — мальчишку очень ценит Император. Именно за то, на что вы сами плевали с высокой колокольни. Каким бы ни был Соколов засранцем, но он не только берет, а еще и умеет отдавать! Жаль, что вам никогда не понять таких вещей, Порфирий Григорьевич.
— Пшел вон! — простонал Бирюков. — Я не собираюсь выслушивать моралей от тупого солдафона!
Георгий Васильевич встал со стула и посмотрел на вцепившегося в матрац маркиза.
— Кстати, ваше сиятельство, — он помахал перед оскаленным лицом тайного советника несколькими бумажными листами. — Вот это признательные показания Теряева и Игнатьева. Я хотел, чтобы вы с ними ознакомились, а затем дополнили кое-что от себя. Но учитывая ваше настроение... Бумаги вам дадут почитать лишь вечером. А до этого времени с вами поработают наши специалисты. Ну, чтобы рассказ у вас вышел более полным. Надеюсь, вам с ними будет приятнее общаться, чем со мной...
Демидов открыл перед Бестужевым тяжелую металлическую дверь и в коридор ворвался отчаянный крик Бирюкова:
— Вернитесь! Георгий Васильевич! Простите меня! Георг...
Громко лязгнула толстая дверь и стало тихо.