С того момента как уехал глава тайной канцелярии, не прошло и получаса, когда меня набрал мой куратор Гринев. Ну вот и как это называется? Или по пути ко мне Бестужев его набрал и сообщил, что он вновь может рассчитывать на мою помощь?
— Доброе утро, штурмовик Соколов, — судя по голосу, аншеф пребывал в хорошем расположении духа. — Надеюсь, разбудил?
— Да нет, — огорчил я его. — Разбудить вам меня не удалось. Похоже, сегодня у меня необычный день — с самого утра к моей персоне повышенный интерес.
— Ну ведь это хорошо, Владимир Михайлович, — отозвался на это Гринев. — Гораздо хуже когда всем на тебя плевать.
— Трудно не согласиться, — не стал спорить я.
— Ладно, давай ближе к делу, Соколов. Я слышал, что все связанные с тобой... кхм... недоразумения уже закончены?
— Василий Денисович, должен сказать, что удивлен вашей поразительной осведомленностью, — не смог я сдержаться от иронии. — Я сам об этом узнал буквально полчаса назад.
— Ты не ерничай, Владимир Михайлович, — ответил он. — Такое ощущение, что я от нечего делать тобой интересуюсь. Даю тебе день на отдых и завтра жду у себя. Тут уже много всего накопилось, так что пора трубить общий сбор.
— Два дня, господин аншеф. За день я не отдохну.
— Что так? — настороженно спросил он.
— Сегодняшний и завтрашний день я собираюсь провести в компании Соловьевой и думаю, что лишний день отдыха нужен скорее ей, чем мне.
Он немного помолчал, а затем спросил:
— Как она, кстати?
— Держится, Василий Денисович. Но я ее не видел все эти дни — сами понимаете.
— Да уж, понимаю.
— Кстати, как так с ее отцом вышло?
— Вопросы будешь задавать когда в кабинете у меня окажешься, — отрезал Гринев. — Все умные стали... Договорились, даю вам два дня, но это максимум. Больше не могу — иначе с меня руководство шкуру спустит.
— Хорошо, завтра вечером я вам позвоню.
— Между прочим, Соколов... Рад, что ты снова с нами. Ну, ты понял о чем я говорю.
— Спасибо, Василий Денисович, очень тронут.