Во-первых, из всех троих именно Бирюков раздражал его больше прочих. Поэтому он хотел доставить ему как можно больше неудобств. Во-вторых, вопрос объяснялся простой практичностью — сейчас с ним будет легче работать. Зачем ему лишние сложности?
Тайный советник сидел на матраце, забившись в самый угол камеры, поджав под себя ноги. Казалось, что он пытался спрятаться или затаиться, чтобы его никто не нашел. Вот только спрятаться здесь было негде. Из одежды на нем была лишь ночная рубашка, в которой его доставили.
После того, как в камере вспыхнул свет, он издал звук, похожий на шипение и злобно уставился на Бестужева.
— Вы думаете вам сойдет с рук, то что вы держите меня здесь без суда и следствия уже несколько дней? — прорычал он. — Я требую, чтобы меня немедленно выпустили из этой грязной каталажки!
— Почему несколько дней? Всего лишь сутки, — ответил ему Георгий Васильевич.
Бирюков рванулся вперед, но лязгнувшие наручники, которыми он был прикован к стене, сдержали его.
— Вы уже конченый человек, Бестужев! Я тайный советник Его Императорского Величества и близкий друг его матушки! Вы знаете, что вас ждет после этого?
Слова Порфирия Григорьевича не произвели на Георгия Васильевича никакого впечатления. В ответ он равнодушно взял стул, поставил его ближе к матрацу, сел и закинул ногу на ногу. Второй стул занял Демидов, который сел позади своего шефа.
— Маркиз, я ожидал от вас чего-нибудь поинтереснее истерики, а вы меня разочаровываете, — покачал ногой Бестужев. — Во-первых, вас здесь держат не несколько дней, а всего лишь сутки. Во-вторых... Неужели вы принимаете меня за идиота? Разумеется я знаю кто вы такой. Собственно, поэтому вы здесь и находитесь. Впрочем, у меня есть для вас и радостная новость — ваши подельники тоже здесь.
— Какие к черту подельники? — закричал Бирюков и его крик больше походил на вопль отчаяния.
— Игнатьев и Теряев разумеется, — пожал плечами глава тайной канцелярии.
Услышав эти фамилии тайный советник вздрогнул, чем вызвал улыбки у Бестужева и Демидова.
— Я, разумеется, знаком с этими господами, но это все, что я могу сказать, — Порфирий Григорьевич демонстративно отвернулся и добавил. — Больше я разговаривать с вами не намерен. Требую немедленной аудиенции у Его Императорского Величества и бумагу — я напишу жалобу на ваше самоуправство.
— Вы же умный человек, Бирюков. Прекратите паясничать, — с улыбкой посоветовал ему Бестужев. — Все вы прекрасно понимаете, только строите из себя дурачка и злите меня, чего делать категорически не советую.
Георгий Васильевич наклонился и посмотрел тайному советнику в глаза.
— Вашей жалобой подотрут задницу, а что касается аудиенции у Николая Александровича, то я бы вам вообще посоветовал забыть, что такое слово вообще существует.
— Если вы намерены разговаривать со мной в таком тоне, то никакого диалога у нас не выйдет, — сообщил Бирюков и поднял подбородок вверх.
— Никита, сделай милость, вразуми маркиза, пока у меня терпение не лопнуло.
— Слушаюсь, ваше сиятельство.
Скрипнул стул, затем Демидов подошел к тайному советнику, схватил его за волосы, приподнял и дважды ударил в лицо. Затем отпустил и Бирюков повалился на матрац.