Морозов остановился, сделал несколько больших глотков коньяка, вытер рот рукавом своего шелкового халата, полами которого подметал пол и рыгнул.
Правильно Болотов говорит — чем его сынок может думать, если у него вместо мозгов давно уже кокаин и героин в вискаре плавают?
Болотов, тоже тот еще педик… Свалил со своими великомудрыми сыночками, а ты тут Арсентий Борисович разбирайся со всем этим дерьмом. Сидит сейчас в Баден-Бадене, греет свою задницу в какой-нибудь здравнице…
Хотя, чего уж… Справедливости ради, он ведь и мне предлагал… Только я не собирался бегать от этого мальчишки…
В этот момент герцог перецепился через стул и грохнулся на пол, сильно ударившись головой об дубовый паркет. Бутылка коньяка со звоном покатилась по полу, разливая по паркету свое драгоценное содержимое многолетней выдержки.
— Твою мать, сука… — простонал он и перевернулся на спину. — Ох ты же…
Он немного полежал тяжело дыша, а затем разразился громким хохотом, заставив свою охрану в тревоге посмотреть на открытые окна особняка. Пьяным герцогом, конечно, никого из них не удивишь, но это уже было перебором.
Старший смены некоторое время размышлял не вызвать ли ему на всякий случай начальника службы безопасности, а потом решил, что лучше не стоит лезть не в свое дело. Еще чего доброго получит на орехи — оно ему надо?
Ну остался Арсентий Борисович один дома и решил отдохнуть без жены, что тут такого? Всем известно, что супруга его язва еще та, постоянно герцогу за пьянки мозги пилит, так что пусть человек хоть нажрется по-нормальному. Вон сынок его ежедневно в таком виде ходит, так что отец разок имеет право.
Тем временем Морозов нашел в себе силы сначала встать на четвереньки, потом отыскал взглядом бутылку с коньяком и пополз к ней.
По пути его вновь одолел новый приступ хохота:
— Вот бля, как пес помойный… За коньяком, как за костью лезу…
Он подобрался к бутылке, взял ее в руку, плюхнулся на задницу и вылил остатки себе в рот. К его сожалению коньяка в ней оставалось гораздо меньше, чем ему бы хотелось. Придется идти за новой.
Герцог встал только с четвертой попытки, но учитывая его состояние, это в целом было довольно неплохо. В глазах все плыло, а на пол начали капать тяжелые темно-бордовые капли, которые мешали его глазам еще больше.
Арсентий Борисович провел рукой по лбу, посмотрел на ладонь, и с удивлением обнаружил на руке кровь.
— Кровь… Все из-за этого ублюдка…
Он вытер руку об халат и побрел вперед, хватаясь руками за косяки и стены.
— Какой баран построил такие широкие коридоры? Кто так строит? Вокруг одни дебилы… — рычал он, когда его рука в очередной раз вместо стены хватала воздух и ей не удавалось ни на что опереться.
Вот он снова промахнулся, его повело в сторону, а затем он с размаху впечатался лицом в стену. Носовая перегородка хрустнула и из глаз брызнули слезы от боли.
— Ах ты черт!