Память Вавилона

Девушка слишком поздно сообразила, что произнесла запретное слово. Профессор Вольф, рывшийся в каком-то ящике, бросил на нее мрачный взгляд.

– Ну и что? Может, хотите на меня донести? Имейте в виду: закон воспрещает хранение оружия, но не исторических артефактов. Войну, – продолжал он, понизив голос, – обычно связывают с нарушением границы. Раскол уничтожил все границы на свете, но разве войны после этого прекратились? Зарубите себе на носу, юная особа: мир – всего лишь субъективное понятие, оторванное от реальности. Конфликты всегда были и будут, какое бы обличье они ни принимали. Вам достаточно пройти по нашей улице в своей вызывающей одежде, чтобы убедиться в этом воочию.

Офелии вспомнилось, как бесправные разглядывали ее форму со смесью презрения и алчности. Впервые за долгое время она почувствовала, что имеет дело со здравомыслящим человеком. И предубеждение, которое возникло у нее при виде профессора, бесследно рассеялось.

– Я с вами вполне согласна.

Профессор Вольф вытащил из кучи вещей сантиметровую ленту, нахмурил густые черные брови и желчно усмехнулся.

– Ну надо же! Дальняя родственница, седьмая вода на киселе, да еще вдобавок чтица, заявилась ко мне в дом и разделяет мое мнение! Вот счастье-то выпало!

– Значит, вы мне не верите, – констатировала Офелия. – И не верили с первой же минуты, как только я переступила ваш порог. Почему?

Профессор резким движением размотал сантиметр, словно хлыстом взмахнул.

– Я уже сказал вам, юная особа: там, снаружи, идет война. Я сын анимиста и бесправной матери, и меня отвергли оба эти сообщества. Вся моя жизнь – сплошная череда конфликтов, поэтому я взял себе за правило считать каждое человеческое существо потенциальным недругом. Поднимите руку повыше! – сухо скомандовал он.

Офелия подняла руку, чтобы позволить ему снять мерку, но это оказалось нелегкой задачей: сантиметр, также заразившийся недоверием своего хозяина, яростно извивался, не желая прикасаться к незнакомке.

– Значит, вас интересует прежний мир? – все так же саркастически спросил профессор Вольф. – Может, вам угодно прочитать некоторые из экспонатов моей коллекции – скажем, полезные ископаемые вон на той полке?..

Офелия прикусила губу: сантиметр так злобно стянул ей запястье, что оно посинело.

– Полезные ископаемые нечитаемы, – ответила она. – Так же, как и живые организмы. Я действительно чтица, как уже и сказала. Если вы хотите меня испытать, придумайте другую уловку, не такую примитивную.

Профессор криво ухмыльнулся и начал записывать размеры Офелии на телеграфном бланке. Даже эта простая задача давалась ему нелегко – жесткий гипсовый воротник не позволял опускать голову. У Офелии создалось впечатление – возможно, ошибочное, – что она отыграла у него одно очко.

– Я собираюсь влиться в группы чтения Лорда Генри в Мемориале. Мне сказали, что вы тоже занимаетесь там исследованиями?

К удивлению Офелии, рука профессора вдруг дрогнула, и его карандаш прочертил на бланке кривую линию.

– Занимался, – буркнул он сквозь зубы.

– А почему перестали?

– По причине, которая касается только меня одного.

– Но вы, наверно, хорошо знаете это место?