Память Вавилона

– Оставь при себе Дзен. Мне твое покровительство не требуется!

Медиана направила луч фонаря прямо на очки девушки. Он был таким ярким, что ослепленная Офелия не видела выражения ее лица и только по шороху одежды поняла, что та сделала какое-то движение. Миг спустя форменный сапог прижал руку пленницы к кровати. Прижал мягко и совершенно безболезненно, но этот жест безраздельного господства не позволял Офелии двинуть и пальцем.

– Жаль, что ты не слушала моих кузенов, signorina. Хочешь не хочешь, но тебе придется уступить. Повторяй за мной: «Я сделаю все, что ты прикажешь».

Офелия упрямо молчала. Неужели эта прорицательница действительно уверена, что может превратить ее в свою покорную рабу и достигнуть первенства? В каком-то смысле девушке даже льстило, что Медиана считает ее своей соперницей. Однако когда луч фонаря перестал слепить ей глаза и она увидела хищный взгляд Медианы, ей стало не по себе.

– Переверните ее.

Прорицатели одним дружным рывком перевернули девушку на живот. Они проделали это не грубо, не оскорбительно, но Офелия, вдавленная лицом в подушку, никогда еще не чувствовала себя такой униженной. Тщетно она пыталась отбиваться – их руки делали с ней все, что хотели. Ну почему же ее когти не пришли в действие, чтобы отшвырнуть их?!

– Спокойно! – ласково шепнула Медиана ей на ухо. – Я быстро справлюсь.

Тревога Офелии переросла в настоящую панику. Медиана часто поддразнивала ее, говоря о своем семейном свойстве, но никогда не переходила от слов к делу. Чтецы не имели права изучать предметы без согласия их владельцев, вот так же и прорицателям запрещалось проникать в прошлое или будущее людей против их воли. Это было больше чем житейским правилом, это было семейное табу, и его не нарушали по пустякам.

Офелия с мерзким чувством бессилия ощутила, как чужая рука скользнула к ней за ворот, легла на затылок, и тотчас же ледяной холод пронзил позвоночник девушки там, где находились нервные окончания спинного мозга.

Пальцы Медианы вызвали у Офелии нестерпимый ужас. Девушка почувствовала бесцеремонное вторжение чужого разума, сгорающего от любопытства, жаждущего завладеть самыми потаенными ее мыслями. Вся ее жизнь начала быстро разматываться от настоящего к прошлому, точно пленка с диапозитивами, вставленная в аппарат с конца. Сверкающие глаза Октавио. Элизабет, прикрепляющая крылышки к ее сапогам. Кресло Амбруаза, застрявшее между булыжниками. Волосы, отрезанные в садовой сторожке. Арчибальд, вручающий ей фальшивые документы. Памятное бегство через общественный туалет…

И это были не только образы – каждый из них сопровождался мыслями и эмоциями, посетившими ее в тот или иной момент. Офелия кусала подушку, напрягая все силы, чтобы противостоять вторжению в ее память, но не смогла помешать неизбежному. Еще миг, и в очередном воспоминании появился Торн. Она увидела его так явственно, словно все произошло вчера: он сидел посреди тюремной камеры, в слишком тесной рубашке, не в силах встать из-за раздробленной ноги.

Лицом к лицу с Богом.

Офелия вернулась в настоящее, как только Медиана отняла руку от ее затылка. Прижатая лицом к подушке, она с трудом могла дышать; очки больно врезались ей в кожу, рубашка насквозь промокла от пота.

– Bene, bene, bene![19] Я догадывалась, что ты скрытничаешь, но такое!.. Такое!.. – Голос Медианы звучал устало, словно после тяжкого физического труда, однако в нем слышалось и торжество. – Не бойся, signorina, твоя тайна… все твои тайны останутся при мне до тех пор, пока ты будешь послушной, сговорчивой девочкой. Никто, даже мои кузены, не узнает, что привело тебя на Вавилон и кто ты на самом деле. Тебе нужно только сказать несколько слов.

Офелия с трудом проглотила слюну, к горлу подступала тошнота. Она предпочла бы провести всю оставшуюся жизнь вот так, уткнувшись лицом в подушку. Но тут Медиана щелкнула пальцами, и прорицатели перевернули девушку на спину.

– Я тебя слушаю.

И Офелия услышала собственный ответ, произнесенный тоненьким, каким-то чужим голоском:

– Я сделаю все, что ты прикажешь.

Медиана улыбнулась и поцеловала ее в лоб.

– Grazie[20]. Добро пожаловать в «Дружную Семью»!