Через минуту глина стала светлеть, приобретая телесный цвет. На лице у Царя появились глаза, потом они открылись.
Хитрый и торжествующий взгляд этих глаз мне совсем не понравился. Царь еще до конца не воплотился, но уже явно что-то замыслил.
Прошло еще полминуты, и Царь встал с пола.
Ничего глиняного в нем больше не осталось, это теперь был полноценный человек, только полностью голый.
Волосы на голове у Царя были коротко стрижеными, а взгляд чуть косил.
— Ну и как тебе? — спросил я Царя, вставая с кушетки.
Странно было говорить с ним вот так, как с отдельной личностью, а не с голосом внутри моей головы.
— Х-хорошо, — кивнул Царь, — Эй, а ч-че с голосом?
— Заикание — это обычное явление при переносе души в алхимическое искусственное тело, — заверил Царя Симон, — Пройдет через несколько минут.
— Ого! Да он реально, как настоящий, — заявил Малой и ткнул Царя в тощую грудь своим пластмассовым пальцем.
Вот это он зря.
Насколько я знал Царя, он такого очень не любит.
— Я т-то настоящий, — нахмурился Царь, — А вот ты самоз-званец. Вообще нет такого рода, как Багатур-Булановы. Русский престол — всегда принадлежал и принадлежит Рюриковичам. В любом мире.
— Чего? — тут же рассвирепел Малой, — Ты что несешь, смерд? Как нет Багатур-Булановых?
— Ну, в моем родном мире вас не было, — пожал плечами Царь, — А право Царской власти — оно метафизическое. Так что распространяется на все миры. Россией могут править только Рюриковичи. А вы просто иллюзия, морок.
Ну вот. Началось то самое, чего я опасался.
— Слушай, брат, остынь… — попытался я, было, успокоить Царя.
— Да я вроде и не нагревался, чтобы остывать, — ухмыльнулся Царь, — И вообще, я не привык ходить голым. Дай-ка мне свой шмот, Малой.
— Что? Как ты меня назвал? — в бешенстве заорал Малой.
Было очевидно, что свою семейную кличку Павел Павлович Багатур-Буланов ненавидит.