— Лучше вам побеспокоиться о гробах для собственного экипажа.
— О, разумеется! — Кённиг вновь усмехнулся и принялся расхаживать из стороны в сторону, изучая помещение. — Вы убили одного из моих людей, кстати говоря. Молодой моряк из Гамбурга, у него была жена и две дочери. Пуля прошла через легкое. Он умер перед тем, как я покинул корабль. Это заставляет вас гордиться собой?
— Это заставляет меня желать, чтобы мои люди лучше целились.
— А вы суровый! — ответил Кённиг с легкой злой усмешкой. — Француз из… — он сделал паузу, ожидая услышать название города.
— Франции, — мрачно отозвался Бушен.
— Хм. А что насчет вас? — Кённиг обратил внимание на Майкла. — Кто и что вы такое?
— Я — человек на стуле, — ответил Майкл.
— Нет. Вы человек на стуле, который будет мертв еще до конца этого дня, — сказал Кённиг, и теперь он больше не ухмылялся. — Как и все вы будете мертвы, если откажетесь выдать ваших пассажиров, — он показал свои ладони. — А теперь слушайте внимательно! Чего вы добьетесь с помощью этого сопротивления? Ничего, если смотреть в долгосрочной перспективе. Мы все знаем, чем это закончится, — он указал на африканца с нескрываемой презрительной гримасой. — Даже
— Капитан Бушен, — вмешался Майкл. — Прекрасно знает, что вы убьете всех на борту и потопите этот корабль, как только получите их. Вот, почему это важно.
— Неверно! — Кённиг указал пальцем в его сторону. — Я предлагаю вот, что: мы получаем Вессхаузеров, а затем перемещаем вашу команду к нам на борт. Потому что… как вы верно заметили, я собираюсь потопить это судно, но разве оно
— Жилье? — брови Бушена взметнулись вверх. — И надолго, мать вашу?
— До тех пор, — отозвался Кённиг, пожав плечами. — Пока не будем заинтересованы переправить вас домой. Это может занять… недели, месяцы или годы. Мы не можем знать наверняка. Да и кто может?
— Похоже, ваш большеротый нацистский босс знает!
— Ну, он особенный, — с благоговением в голосе признался Кённиг. — Единственный в своем роде.
— Мы не сдадим вам Вессхаузеров, — категорично заявил Майкл.
— Простите, — нахмурился Кённиг нарочито задумчиво. — Но
Бушен рассмеялся, и это был злой смех.
Он резко направился в сторону Майкла, и, когда неприятный смех уже угасал в его груди, вырвал револьвер из-за пояса британского агента, развернулся и направил оружие в сторону Мансона Кённига, который отчаянно замигал и сделал шаг назад.
Бушен был быстр. Дуло револьвера смотрело прямо в центр капитанской фуражки. Один выстрел сорвал ее с головы Кённига, заставив уши наполниться неистовым звоном.
Кённиг отшатнулся и едва не потерял равновесие. Он уже открыл рот, чтобы изрыгнуть поток новых ругательств и унижений, однако он был достаточно умен, чтобы не злить человека с револьвером в одной руке и «Томпсоном» в другой.