Во все Имперские. Том 10. Крокодил

22
18
20
22
24
26
28
30

— Справедливо, — хмыкнул Полётов, — И на этот раз без всяких секретных договоров, разумеется.

— У меня секретных договоров с Его Величеством Бонапартом нет, — сообщил я, — Собственно, я впервые в жизни имею честь общаться с Государем Франции. Я с ним здесь сегодня и познакомился.

— И еще одно условие, — дополнил Франк, — В ваши русские дела я не лезу. Мне такой радости не надо, своих проблем хватает, дамы и господа. Так что с вашим самозванцем разбирайтесь сами.

— Устраивает, — тут же подтвердил Полётов.

Он было пошёл к Франку, чтобы обняться с французским Императором, как велела традиция, но потом спохватился и уступил эту честь мне.

Я обнял Бонапарта, мы пожали друг другу руки.

Рука у Его Величества оказалась потной и по-женски маленькой…

Магократия тем временем бухтела и активно обсуждала мое предложение, Полётов не вмешивался, только прислушивался к разговорам.

— Сейчас будем голосовать за Нагибина? — спросила по-французски княжна Пожарская Бонапарта.

Судя по всему, Император Франции был другом девочки. А еще я не ошибся — по-французски Пожарская на самом деле тараторила отлично, в отличие от русского, на котором изъяснялась с трудом.

— Думаю, что да, — ответил девочке Император, — И я, конечно, не имею права вмешиваться… Но я на вашем месте проголосовал бы за него. Нагибин — деловой человек. То что нужно для России.

— Я так и сделаю, — кивнула Пожарская.

Отлично!

Итого за меня уже Полётов, Буранов, Велесов и Пожарская.

Уже четверо. Неплохо, но мало, всего-то ублюдков шестнадцать…

И среди них есть совсем конченые подонки, типа герцога Кабаневича, который уже подбежал к Михаилу и тихонько с ним о чем-то переговаривался.

Вот Кабаневич за меня никогда не проголосует, в этом я был уверен на сто процентов. Что ему вопросы короны, когда он сражается с Мировым Злом — с Крокодилом?

Ради уничтожения меня герцог был даже готов реально посадить на трон обманщика Михаила, этот факт сомнений не вызывал…

Закончив свои сепаратные переговоры с Михаилом, Кабаневич обратился к Полётову:

— Я требую слова, Ваше Высочество.