— Нет, я же сказал, он не готов. Он корявый, его править надо, ты ничего не поймёшь и расстроишься — скажешь, что за гомункула я тебе посвятил.
— Сыграй хоть что-нибудь, — попросил Володя. Ему ужасно захотелось снова посмотреть на Юру, как тот меняется, когда играет.
— Всё-таки это так непривычно, — засмущался Юра. — Я имею в виду интерес к моему творчеству.
— Ничего себе непривычно! На твои концерты люди за деньги ходят, а ты говоришь, что тебе интерес непривычен.
Юра закатил глаза и махнул рукой.
— Ой, эти концерты… Поездка в СНГ была первой и, скорее всего, последней.
— Почему?
— Я же говорил, она не окупилась. Я ещё должен её отрабатывать.
— Как же так вышло? Вы что, не считали?
— Считали, да не рассчитали. В Европе концерты окупились. Это моя вина на самом деле. Мы с коллегой, певцом, для которого я писал эти произведения, в Европе выступали не раз. Но чёрт меня дёрнул уговорить его включить в тур Украину. Мол, всё-таки моя родина. А ему интересно — согласился. Поехали. И всё у нас получилось шиворот-навыворот. Если с оркестром повезло, то хор был просто никаким…
Тема музыки так увлекла Володю, что он совсем забылся и выдал:
— Я, конечно, не специалист, но, по-моему, хор был просто потрясающим! Они как в церкви…
— Стоп, что? Повтори, что ты сейчас сказал! — воскликнул Юра, перебив его.
Повисла тишина. Володя спрятал лицо в ладонях.
— А-ну посмотри на меня, — велел Юра, а когда Володя повиновался, очень строго спросил: — Ты был на том концерте и не подошёл ко мне? И даже ничего не сказал?
Володя попытался отшутиться:
— Ты же читал мои письма, ты знаешь, какой я дурак, и это, видимо, не лечится.
Шутка не сработала. Юра молчал, смотрел пристально, лицо исказилось: он сердито нахмурил брови и сжал губы в тонкую линию.
Володя начал серьёзно:
— Понимаешь, у меня в жизни был полный кавардак. Я был уверен, что нам не надо встречаться, потому что... потому что... чёрт, да я не знаю почему! Но тогда я только начал оправляться от нервного срыва, я как из ада вынырнул…