— Ну что ты хочешь от меня услышать?
— Правду. Тогда твои ссадины были свежими, и тогда же ты пошёл на мой концерт, но свалил оттуда, не поговорив. Это всё… эти раны что, из-за меня?..
— Нет, но… наверное… я не знаю, — всё так же глядя в сторону, тихо ответил Володя.
Теперь вздохнул Юра. Он молча отвернулся и ударил по клавишам. Принялся агрессивно играть что-то нескладное, уродливое, даже гротескное.
Володя сидел опустошённый, снедаемый чувством стыда. Хотелось немедленно уйти и забыть этот разговор навсегда. Но тогда пришлось бы забыть и Юру. Больше всего на свете Володя не хотел вычёркивать его из своей жизни. Но, какими бы близкими ни были отношения между ними, они вели в тупик. Сколько бы радости они ни дарили, они были обречены.
— Прости, Юр, — сказал Володя, с трудом дождавшись, когда Юра закончит играть. — Я не могу больше говорить. Я напишу потом, — и сбросил вызов.
8. Заветные желания
Наутро впервые за месяц он не получил сообщения от Юры. Юра не написал ни в обед, ни вечером. Володя несколько раз порывался черкнуть ему хоть что-нибудь, но никак не мог подобрать слова.
Что он мог сказать, попросить прощения? Но за что? За то, что не справился с нервным срывом?
Володя — взрослый человек, но по сравнению с адекватным и рассудительным Юрой он казался себе не просто дураком, а самым натуральным психом.
Спустя три дня тишины и сомнений он всё же отправил Юре короткое «Пожалуйста, давай забудем тот разговор?».
А в ответ получил:
«Я доработал ноктюрн. Хочешь послушать?»
«Хочу!» — тут же написал Володя.
«Сейчас пришлю тебе ссылку, пройди по ней и скачай».
Володе захотелось рассмеяться от радости и облегчения. Захотелось завалить Юру кучей сообщений обо всём подряд, но он сдержался и стал скачивать трек. Интернет дома и без того был медленный, а к вечеру скорость, как назло, упала ещё больше — на скачивание ушло не меньше часа.
Запустив наконец трек, Володя приглушил свет в гостиной, лёг на диван, прикрыл глаза и вслушался в музыку.
Ноктюрн был мрачным. Медленный и тягучий, он пугал явственно ощутимой безысходностью. Володе казалось, будто он вместе с музыкой долго-долго спускается по лестнице и у этого пути нет конца. Но конец был. И весьма громкий — удар по клавишам и, будто обрыв, внезапная, пугающе резкая тишина. Володя ломал голову, что за чувство вложил в ноктюрн Юра, о чём в нём рассказал?
Тем не менее в ту ночь он засыпал с улыбкой на лице — ну и что, что мелодия такая мрачная и обрывается будто предсмертным криком? Главное — ничего у них с Юрой не кончилось.
После того как Юра узнал о концерте, Володя больше не боялся сболтнуть лишнего. Их общение стало проще и легче, Юра много шутил, а Володя, сперва настороженный, вскоре начал поддаваться его легкомысленному настроению и расслабился. И сам не заметил, как они сблизились. Забылся концерт, Игорь и пустые ссоры, ещё недавно ставившие под угрозу их дружбу. Но хорошо, что всё это встретилось на их пути — неудобная правда раскрепостила и Володю, и Юру, научила быть откровенными друг с другом.