Собака, к слову, преспокойно уснула, свернувшись клубочком у Юриных ног.
Володя не мог избавиться от ощущения, что они говорят не о том. Нужно было спрашивать о другом.
Как ты жил все это время? Скучал так же, как я по тебе? Или забыл меня, сразу как уехал в Германию? Но ведь вернулся, сюда вернулся, под иву! Зачем?
Но спросить об этом Володя не мог. Перед ним сидел чужой человек. Незнакомый. Внешне он, может, и напоминал того юного Юрку… Но Володя понимал, что порой и за год человек может измениться до неузнаваемости, а тут и подавно. Между ними — пропасть. Это не просто двадцать лет, застывшие в вакууме, это гораздо больше. Между ними, помимо времени, огромный кусок истории, развал Союза, километры дорог. Между ними — разные страны, разные взгляды, огромное количество событий.
Здесь и сейчас сам Володя — уже давно не тот подающий надежды комсомолец, девятнадцатилетний вожатый, студент МГИМО.
И перед ним сидел далеко не тот Юрка — пионер, шестнадцатилетний хулиган, горе-пианист.
Они
— Общаешься с кем-то из «Ласточки»? Они все же в Харькове жили, может, нашел кого-то? — спросил Юра.
— Да, конечно. С Женей и Ириной вот дружим…
— Ого! Они до сих пор вместе?
— Да, представь себе. Женя еще долго работал физруком в тринадцатой школе, там я его и нашел… — Володя решил не уточнять, что ходил туда, чтобы отыскать хоть какую-то ниточку к Юре. — Ирина тогда была беременна вторым ребенком. — Володя улыбнулся, вспоминая, как она, пузатая и располневшая, радовалась, когда Женя привел его в гости и, открыв двери квартиры, с порога закричал: «Ира, смотри, кого я нашел!» — Я, кстати, крёстный отец их дочери, представляешь?
— Ого! — Брови Юры удивленно поползли вверх. — Надо же!
— Их сыну, Паше, шестнадцать, а Оле недавно исполнилось девять. Такая забавная девчонка — активная, веселая, с меня вообще не слезает, когда прихожу. Кстати, учится в музыкальной школе.
— Молодец, — кивнул Юра. — А, знаешь, это вообще неудивительно: дети тебя всегда любили. — Юра развел руками. — Помнишь этих оболтусов из пятого отряда? Чего только стоил этот, как его… племянник директора. Блин, забыл фамилию…
— Пчёлкин? Он, кстати, сейчас в горсовете сидит.
— Да офигеть! — Юра чуть не подавился куском бутерброда.
И стало легко. Стоило лишь вспомнить, что то лето в «Ласточке» было пропитано не только утраченной любовью. Столько там было всего, столько событий и людей. Неугомонная детвора из пятого отряда, начальство со своими взрослыми причудами. Девочки-красавицы, что постарше. Приколисты-парни. Свежий воздух, солнце, речка, костры, дискотеки, походы…
За разговором время потекло быстрее, виски по стаканам — тоже.
— Нет, ну подумать только! — весело возмущался Юра. — Приехал какой-то хлыщ из своей Ма-а-асквы… и все девчонки, как по команде, в него повлюблялись! А Конев что? А хрен Коневу!
Володя не мог не улыбаться, слушая его.