Библиотека

– Значит, получается… – Стратонов опять рассмеялся. – Да нет, ну что вы? Какой из меня рыцарь?

Вместо ответа Пинт поклонился еще ниже.

– Да ну, бросьте! Неужели вы серьезно?

– Все дороги предначертаны и лежат перед нами. Какой из них мы пойдем? Кто это решает?

Вопрос насчет дороги поставил Стратонова в тупик. То, что он до сих пор считал своим взвешенным выбором, на самом деле вовсе таковым не являлось.

Опасаясь службы в армии, он поступил в Александрийский университет. Но разве это можно было назвать выбором, если другого учебного заведения, дававшего отсрочку, в городе не существовало? А когда речь зашла о факультете, Евгений тоже размышлял недолго: юридический. В самом деле, куда еще податься юноше с гуманитарным складом ума? Не в филологи же!

Теперь человек в застиранной защитной футболке, весьма смахивавший на непьющего алкоголика (если они вообще бывают в природе), предлагал ему решиться и стать рыцарем. На исходе двадцатого века.

"Я прямо так и вижу эту картину: пишу заявление об увольнении по собственному желанию, получаю на руки трудовую книжку, приношу ее Пинту, и он, любовно подышав на резиновую печать, ставит в графе "занимаемая должность" – "странствующий рыцарь". Бред! Неужели сумасшествие – настолько заразная штука?".

С другой стороны, перед его мысленным взором вставали одна за другой картины прошедших дней.

"Сколько их всего? Сколько всего девушек, у которых в личных делах не хватает одной фотографии?".

"Двенадцать!".

"VIRGO!".

"Все они – девственницы, и это – самое важное".

Одиннадцать фигур в белом вкруг дымящего костра, и двенадцатая – в седле позади рыцаря.

ТЕТРАДЬ!!! Тетрадь, лежащая в суме Гильома Каля, и тетрадь, лежащая на столе Пинта.

Разрезанная подушка, загадочным образом исчезнувший труп ("если он вообще был"), дыра в половице, формой весьма напоминающая след от большого тесака с широким лезвием…

"О нет! Пожалуйста, не надо! – взмолился Стратонов. – Еще немного – и я сойду с ума!".

Он схватился за голову.

– Оскар… Карлович… Я пока не готов воспринимать все это… Все это, знаете, как-то…

Голова болела и кружилась. Наверное, то же самое чувствовал спешно вызванный из отпуска Климов, но по другой причине. Евгений вспомнил про старшего опера и назначенную с ним встречу.