На дрожащих ногах, превозмогая боль, встала. Обмоталась валяющимся на полу полотенцем. В ванной, посмотрев на себя в зеркало, ужаснулась – всё тело было покрыто синяками и царапинами.
– Мамочка! Мама! Помоги мне! Как мне теперь жить?! – жалобно заскулила Зинка. – Я не хочу жить! Какой позор, мамочка! Какой позор!
Шатаясь, дошла до кухни, вытащила из ящичка нож и снова вернулась в ванную.
Закрывшись изнутри на шпингалет, зачем-то надела на себя Динкин халат, застегнула его на все пуговицы и, открыв кран, сунула руку под воду…
Раз! Два!
Готово!
Глядя, как расплываются под струёй багряные кляксы, она потеряла сознание…
Когда Зиночка пришла в себя – обнаружила, что лежит на узкой, застланной белым постельным бельём, тахте.
В голове гудело. Попытавшись перевернуться, почувствовала, как что-то кольнуло в локтевой вене. Повернула голову. Капельница. Она лежит под капельницей.
– Где я? – Зинка с трудом шевелила пересохшим языком.
В комнату вошли трое – Иван Молин, отец Серафим и незнакомая женщина в белом халате.
– Где я? – вяло переспросила Зинка.
– Всё в порядке. Ты у меня дома, – отозвался отец Серафим.
– Как, у вас… – прошептала Зинка. – Почему, у вас…
– Я так решил, да и майор Молин одобрил, что это самое подходящее место. Так что не переживайте, с божьей помощью все образуется… Обещаю усердно молиться и просить у господа для тебя вразумления. А то, ишь, чего удумала…
Отец Серафим легонько ткнул пальцами Зинку. Затем скороговоркой помолился и перекрестил.
– Это вы меня сюда принесли?
– Нет! Кольцов тебя спас. Фёдор тебя в церкви ждал-ждал да вышел посмотреть…
– Фёдор… – Зинка улыбнулась. – А где он, Фёдор?
– На смену заступил.