При мысли о последнем слёзы из глаз девушки полились ещё сильнее. Потому что с ней исчезла, хоть и призрачная, и очень зыбкая, надежда. Надежда непонятно на что. Надежда, не пускавшая в голову ужасные мысли о том, что через несколько часов подругу навсегда поглотит земля. И больше её просто не будет. Нигде и никогда.
Лина была мертва, и с этим ничего нельзя было поделать.
– Иди ко мне, родная! – Илья притянул и прижал почему-то отстранившуюся от него Инну к себе. – Поплачь, малыш, поплачь…
Не сумев найти подходящих слов, чтобы хоть немного утешить любимую, он просто прижал её к себе ещё сильнее. Что он мог ей в те мгновенья сказать? Какие слова могли хоть что-нибудь там изменить? Ведь ничего, ничего исправить было нельзя! Лину было не вернуть, и уже завтра, – да что завтра, уже через какие-то пару часов! – только и останется, что приходить к ней на могилку да вспоминать, какой она была… Исправить ничего было нельзя, и от этого теряли силу, ещё даже не будучи произнесены, любые слова.
– Почему? – Инна подняла на Илью заполненные слезами глаза. – Почему она?
Не дожидаясь ответа, она снова уткнулась лицом в его плечо и зарыдала ещё сильнее. А Илья ничего и не отвечал. Потому что в тот миг у него самого противно закололо в носу и зачесалось в глазах. Он знал, что так на последних наворачивались слёзы. И сейчас даже не пытался их сдерживать. Потому что и сам был убит этим, свалившимся на них, горем.
* * *
С того дня, как умерла одноклассница Ильи и Инны Лина, на город кошмарным обвалом буквально посыпались смерти молодых парней и девушек. Причём, смерти такие нелепые и неестественные, что об их длинной и бесконечной череде никто не мог сказать ничего вразумительного. У кого-то из умерших в те дни совершенно неожиданно остановилось абсолютно здоровое сердце, кто-то, будучи тренированным и в отличной форме спортсменом, вдруг упал на абсолютно ровном месте и ударился, со смертельным исходом, головой об валявшийся на асфальте небольшой камень, кто-то же, живущий, как были уверены абсолютно все вокруг, совершенно без проблем, вдруг полез в петлю или вскрыл себе вены… И счёт таким смертям с первых же дней того кошмара в городе пошёл на десятки.
Весь город просто гудел от слухов про идущие к кладбищу, одна за одной, похоронные процессии, в начале каждой из которых, на заваленном венками катафалке, непременно стоял окружённый рыдающей роднёй гроб с молодым парнем или девушкой. Единственный на весь город духовой оркестр был нарасхват. Под катафалки пришлось приспособить ещё несколько машин, запасы же гробов, венков и прочих ритуальных предметов работавшие в городе похоронные бюро не успевали пополнять. Местная газета, начав издаваться в авральном режиме, стала выходить каждый день, отдавая все свои полосы обсуждениям, высказываниям, заверениям власть имущих по поводу свалившегося на город кошмара. Всё это с ужасом обсуждалось повсюду, – на улицах, рынках, остановках, в школах, больницах, организациях… Везде, где больше чем на минуту собиралось более двух человек.
О роковых гаданиях же Назы сразу никто и не вспомнил…
…Илья вполуха прослушал очередную «промывку мозгов» по поводу посыпавшихся на город «молодых» смертей, теперь ежедневно устраиваемую у них, как и в других школах города, вместо первого урока, не находя себе места из-за Инны. Она почему-то и сегодня не пришла на уроки. Ну ладно вчера! Так расстроилась на похоронах подруги, что потом всю ночь после них проплакала, как рассказала ему и по телефону, и потом, когда он к ней после школы пришёл… Но ведь уже второй день пошёл после того расстройства! Всё ли у Иннуши в порядке? Телефон её почему-то был выключен, отчего, на фоне всей той жути, о которой сейчас в городе судачили абсолютно все, в голову лезло всякое. Почему она не только в школу не пришла, но ещё и телефон отключила? Жива ли вообще? А тут ещё, на только что прошедшей «профилактике», от кого-то из одноклассников – от кого конкретно, Илья, погружённый в свои тревожные мысли, прослушал, – стало известно, что тем из погибших, что учились в их школе, по крайней мере некоторым из них, близкую гибель недавно предрекала ставшая в последнее время такой популярной среди старшеклассников гадалка по имени Наза.
Тяжёлая тревога вмиг заполнила собой весь рассудок Ильи, ведь Инна ему, помнится, рассказывала, что тоже ходила к той гадалке. Тревога, которая не позволяла поверить, что предсказания гадалки Назы были только словами. И совершенно не давала подумать больше ни о чём другом.
Начинался только второй урок, до обеда, когда становился «виден» конец текущего учебного дня, было ещё очень далеко. И от осознания последнего Илья приходил в отчаяние. Разве сможет он столько высидеть, зная, что с Инной, возможно, случилась беда! Смотря на собравшихся у кабалы – кабалой в их классе, да и во всей школе, называли кабинеты алгебры, по первым слогам этих двух слов: «кабинет» и «алгебра» – одноклассников, неизменно обсуждавших творившееся сейчас в городе, Илья всё больше и больше склонялся к мысли, что из школы нужно было «линять». Вот только предупредить кого-нибудь из друзей, чтобы классная, «соскучившись», кипеж не поднимала. А то со всем этим ужасом в городе в школе у них с посещаемостью уроков ещё строже стало. Предупредить и линять, дуя прямиком к Инне домой.
– Димон! – едва об этом подумав, Илья окликнул одного из своих школьных приятелей.
– Я-я! – тут же повернулся тот.
– Слушай, мне сейчас исчезнуть надо. Ты, если что, классной шепни, что я побежал Инку проведать. Что-то не пришла она сегодня, и мне тревожно за неё! Пусть шума не поднимает, я, если что, на связи.
– Понятно… – с беспокойством посмотрел на товарища Дима. – Может, помочь чем?
– Да не, чё тут помогать! Сам справлюсь.
– Ну, как знаешь! Давай, я прикрою, если что.
Пожав руку Димону, Илья припустил к ведущей на первый этаж лестнице. Алгебраичка «на горизонте» ещё не показалась, а значит, пока не было никаких помех тому, чтобы пробраться к выходу из школы. Гардероб он решил оставить на потом. «Вот Инну проведаю, потом заскочу в школу и заберу куртку. А то сейчас её вряд ли гардеробщица мне отдаст. С этим переполохом в городе…» – подумалось ему, когда он уже подбегал к парадному входу школы. Последний выходил прямо на улицу, где можно было сразу потеряться среди прохожих, так что, выходя через него, было намного меньше вероятности оказаться замеченным в окно кем-нибудь из учителей.
ebooksa