– Давно меня схватили?
– Мы не знаем точно, – признался Фитц. – Но меньше дня. Ты не знаешь, когда к тебе ворвались?
– Нет. Но я еще не завтракал, – он положил руку на забурчавший живот.
– Хочешь, Микстура разбудит тебя, и ты поешь? – предложил Фитц.
Вайли покачал головой.
– Если проснусь, будет… тяжело.
– Сначала – да, – сказала Софи. – Но с каждым днем будет все легче. Не спеши, поправляйся. Проснешься, когда будешь готов.
– Ты помнишь еще что-нибудь полезное? – спросил Фитц.
– Только допрос. Но в голове была каша. Единственное, о чем я мог думать, – «жди». Я знал, что они допустят ошибку, и тогда нужно будет действовать. Прошли часы, но в итоге они обожгли одну из веревок. Она не прогорела до конца, но я смог сдвинуть руку и забраться пальцами в потайной карман в рукаве, где лежит кристалл, который приводит меня к отцу. Кажется, я сломал палец, пока пытался его ухватить – я слышал щелчок, – он поднял руку и нахмурился, увидев, что большой палец прекрасно шевелится. – Но боль того стоила, потому что как только у меня оказался кристалл, я зажег свет и прыгнул.
– Зажег? – подумала Софи. – Ты фотокинетик?
– Да. Как и…
– Кто? – спросила Софи, когда он задрожал. – Как и кто?
Вайли с силой почесал шею.
– Они постоянно задавали один и тот же вопрос, сколько бы я ни говорил, что не знаю. Только о ней.
Софи хотела было спросить о ком, но догадалась сама.
– О твоей маме?
Вайли вновь превратился в мрачного подростка.
– Что они хотели о ней узнать? – спросила Софи.
– Они думали, что во время ее последнего прыжка я был с ней. Я твердил им, что это не так, но они обжигали меня и говорили, что прекратят, как только я перестану врать. Они не понимали. Она умерла, потому что я опоздал.
Заливаясь слезами, он превратился во взрослого Вайли и завыл от боли появившихся ран.