– Но человек должен все испробовать.
– Вот как?
– Особенно если этот человек – писатель.
Шмитт усмехнулся:
– Банально рассуждаешь! К чему же тогда писательская фантазия?! Вот уже тридцать лет, как я исследую мир с помощью воображения, которое считаю подлинным инструментом познания. А переживать лично все, что хочешь описать, – боже, какая скука, какая потеря времени! Предоставляю это тем, кто силится прослыть романистом, хотя им не хватает самого главного – воображения. Я не претендую на создание миллионной книги о разводах, о депрессии и болезнях, о смерти отца или родительских чувствах…
Но я упрямо повторил, заподозрив его в намерении отвлечь мое внимание от предмета разговора:
– И все-таки почему бы вам не произвести над собой этот опыт?
Шмитт перестал ерничать и ответил другим тоном – на сей раз вполне искренне:
– Мне ненавистна сама мысль о том, что я могу потерять контроль над собой. И я, конечно, не прав: ведь все самые прекрасные мгновения, доставшиеся на мою долю, пришли ко мне именно из этого состояния – моя встреча с Богом в пустыне, мои самые страстные влюбленности. И тем не менее… Вот я, например, почти не пью.
– Как?! Вы никогда не были пьяны?
– Нет. Хотя да, однажды был, чисто случайно. Поскольку я не привык к алкоголю, два испанских джин-тоника чуть не прикончили меня! Ужасный был вечер! Драматический…
– Почему?
– В пьяном виде я впадаю в уныние.
– Неужели? Вы же всегда полны энергии, постоянно улыбаетесь!
– Вот именно поэтому! Алкоголь разрушает барьеры, которые мы воздвигаем в трезвом состоянии. Из чего я сделал вывод, что обязан самостоятельно бороться с тоской, унынием, разочарованием, которые вырываются на волю под воздействием хмеля. А те, кто хорошо переносит выпивку, пускай борются со своим душевным пылом, со своими возвышенными чувствами хоть весь день напролет, разве не так?
И он надолго замолчал, а потом произнес жалобно, как-то по-детски:
– Айяуаска противопоказана людям, которые принимают обычные медицинские препараты, а я не могу без них обходиться. Пойми: у меня есть только это. – И он указывает на свою голову: – Мой мозг, помогающий мне жить и зарабатывать на жизнь. Вот я и боюсь ему навредить.
– И вам даже не любопытно попробовать?
– В данном случае страх перевешивает любопытство.
Я машинально киваю, но тут же осознаю, что сам думаю как раз наоборот: я готов проглотить это снадобье хоть сейчас.