Земля забытых

– У нас в деревне тоже такие были, – сказал Хью, разглядывая лицо Эдварда как вещь. – Красавчики вроде тебя вечно думают, что им все можно. Но не теперь, ясно? – Хью нагнулся к нему, и Генри с каким-то холодным, отстраненным ужасом понял, что Перси был прав: слишком много силы действительно может свести с ума. – Я бы мог стать таким, как ты. Может, и стану. Все девчонки будут мои. Или я мог бы изуродовать тебя так, что мать родная не узнает. А то небось привык, что все с ума сходят по такому лицу. – Он хлопнул Эдварда по щеке, но тот даже не моргнул.

– Делай что хочешь, – выдавил он. – Только выпусти всех отсюда, и мы поговорим.

Хью склонил голову набок, размышляя.

– Нет, – решительно сказал он наконец. – Возни много, я себе более приятное занятие могу придумать. Все, мне тут надоело.

Он шагнул к двери, а потом засмеялся.

– Да мне ж теперь не обязательно через дверь-то выходить. Как эти твои перемещения работают? – спросил он у застывшей на полу Джоанны.

– Надо просто представить, куда хочешь попасть, и ты там, – еле слышно проговорила она, и он кивнул.

– Ну, сейчас попробую. – Он подобрал меч, лежащий на полу, и задумчиво покачал его в руке. – Надо же. Эта железка тоже теперь моя. Она правда может убить кого угодно? Надо проверить.

Он шагнул в сторону Генри, и тот вдруг вспомнил, как увидел его и Свана в первый раз: у замерзшей реки, где они ели бутерброды и прятались от охоты, пока им, всем троим, не явился Барс.

– Нет, – спокойно сказал Эдвард. – Он же разрушитель: кто его убивает, тому передается дар огня. Я читал, что его дар – как заразная болезнь. Тебе это точно нужно?

Это была ложь, Освальд же не стал разрушителем, убив Сиварда, Эдвард не мог такое прочитать, он все выдумал, но это дошло до Генри слишком поздно, когда Хью, вместо того чтобы дойти до него и со всем покончить, снова сменил направление.

– Женщину не трогай, зверюгу не трогай. Прямо выбора мне не оставляешь, – раздраженно сказал Хью и, подойдя к Эдварду, с размаху вогнал меч ему в грудь.

Но за секунду до того, как это произошло, Эдвард успел посмотреть на Генри и едва заметно улыбнуться – короткой, извиняющейся улыбкой человека, который с удовольствием задержался бы на празднике дольше, но его уже ждут и ему пора ехать домой.

И Генри не закричал. Он молча смотрел, как Хью выдернул меч и вытер его о рукав Эдварда, как он подошел к телу Освальда и аккуратно снял с него пояс с ножнами. Все это он проделывал с какой-то спокойной деловитостью, он даже сейчас помнил, что надо забрать ножны от меча, и в этом было что-то такое же ужасное, как в глухом звуке, с которым Эдвард упал на пол.

– Ладно, мне пора, здесь не так уж весело, – сказал Хью. – Зачем нужна волшебная сила, если не развлекаться? Пока, Генри. Я даже рад, что ты заразный и нельзя тебя прикончить. Как там сказал Освальд? Смерть – не наказание. Наказание – это знать, что ты был близко к победе и проиграл. У старика бывали хорошие идеи. Вот, полюбуйся, до чего ты довел. – Он сердито обвел комнату взглядом. – Это все из-за тебя. Ну все, я пошел. Науку шикарных прощаний я еще не освоил, так что скажу просто: пока.

Он исчез, и Генри наконец-то перестало прижимать к стене. Он бросился к Эдварду – тот был еще жив, пальцы слегка шевелились, но кровь растекалась по рубашке с такой скоростью, что Генри, зажимая рану обеими руками, уже знал: он не сможет это прекратить.

– Давай, давай, смотри на меня, все в порядке, все будет нормально, – забормотал он, и, прежде чем он успел остановить себя, изо рта у него вырвалось то, что он запретил себе произносить вслух: – Это я, ну же, Эд, узнай меня, пожалуйста, узнай! Я не умер, это я!

Но Эдвард смотрел сквозь него – он сонно моргал и не издавал ни звука, только медленно, аккуратно дышал. А потом сказал одну фразу, всего одну, так тихо, что первых слов Генри даже не расслышал, но, услышав последние, сразу понял, что он имел в виду. Взгляд Эдварда остановился в одной точке и больше не двигался, и Генри завыл. Ему хотелось разрыдаться в голос, но он почему-то не мог, глаза были совершенно сухими, он чувствовал себя неподвижным, как кусок камня, и даже не дернулся, когда Джоанна положила ему руку между лопаток.

Эдвард мечтал совершать подвиги, спасать женщин – и спас даже ту, которая десять лет травила его отца, убила его няню и, как он считал, сбросила его брата в ущелье.

– Что он сказал? – глухо спросила Джоанна.